Глава 1. Время ведьм
Франция, Жеводан, 1764 год
Туман стелился по земле, цепляясь за корни деревьев, скрывая тропы, словно лес сам пытался спрятать того, кто в нём скрывался. Серебристая дымка струилась между вековыми деревьями, скрывая тропы, стирая границы между реальностью и сном. Говорили, что это дыхание самой земли. Говорили, что в таких местах живут те, кого боится свет.
Жюстин де Виллар знала, что стоит за этими словами.
Она жила здесь слишком долго, чтобы не слышать шёпоты, что ползли по деревне. Её дом стоял глубоко в чаще, куда редко заходили посторонние, а в воздухе витали запахи сушеных трав. Здесь её не искали – пока.
Но лес уже шептал об опасности.
Последние дни лес словно затаился. Птицы замолкали, стоило ей ступить на тропу. Охотники, обычно избегавшие её владений, теперь кружили ближе. Ветер доносил тревожные шёпоты, но не раскрывал их сути. Сегодня она заметила следы – человека. Кто-то подходил к её хижине, но не осмелился войти.
Жюстин перебирала травы, бросая в кипящий отвар нужные листья. Она привыкла к страху. Люди всегда боялись того, что не понимали. Они приходили к ней, когда были присмерти их дети, когда кожа покрывалась пятнами от лихорадки, когда молитвы не помогали. Она спасала их. И плата была проста: золото, если есть, скот, если нет. Она никогда не лечила бесплатно, зная, что у каждого своя судьба и свой путь. Если кто-то пытался откупиться от смерти, это не должно было быть даром.
Но в этом лесу страх перед ведьмой был сильнее благодарности.
Резкий стук в дверь пронзил тишину, как удар грома среди ночи.
Она привыкла к внезапным визитам – испуганным матерям, молчаливым вдовцам, мужам, несущим детей, чьё дыхание становилось тоньше ветра. Но этот гость не был похож на других. Этот человек настойчиво барабанил в дверь, требуя ответа.
Жюстин вытерла руки о передник, пальцы невольно скользнули к ножу на поясе. Она шагнула к двери,по которой шли удары, заполняя пространство, вытесняя все мысли.
Рывком открыла её.
На пороге стоял мужчина. Тёмный плащ слипся от сырости, капюшон скрывал лицо, но в напряжённой позе читалось беспокойство. Из-под полы виднелось что-то тяжёлое – меч? Нет, кинжал.
– Ты Жюстин? – голос хриплый, усталый.
Она молчала.
Он сделал шаг вперёд, и лунный свет скользнул по его лицу. На скуле темнела высохшая грязь, в глазах отражалась тревога – старая, застывшая, как зарубцованный шрам.
– Они идут за тобой. – Его голос прозвучал глухо, как удар камня о землю. – Сегодня ночью.
Сердце сжалось, и внутри вспыхнуло странное чувство – не страх, а боль. Они решили забыть. Все.
– Кто?
– Деревенские. – Он сжал кулаки. – Священник внушил им, что ты опасна. Что ты… не человек.
Он не закончил.
Но ей не нужно было продолжения. Она знала, что сказал священник.
Жюстин вглядывалась в его лицо, словно пытаясь разгадать тайну. Почему ему не всё равно? Почему он здесь?
– Почему ты решил меня предупредить?
Мужчина покачал головой, и в его взгляде мелькнула тень сомнения. Он что-то знал, но не решался сказать.
– Я здесь, чтобы ты успела уйти. Пока ещё есть время.
Тишина.
Жюстин смотрела на него, а в груди, за гневом, за страхом, за ледяным расчётом, поднималось другое чувство. Глубокое, разъедающее.
Разочарование.
– Если я убегу, мне придётся прятаться всю оставшуюся жизнь, – сказала она медленно. – Бегство – это признание вины. Нет, я не побегу. За мной нет вины.
Она столько лет жила среди них. Лечила их детей, держала их руки, когда они умирали. Они верили ей. Но стоило священнику прошептать слово, и вера обратилась в пепел.
Жюстин опустила взгляд.
– Они уже решили, кто ты. Их не переубедить.– сказал незнакомец
Жюстин посмотрела на него, и мужчина вздрогнул. В её глазах не было страха.
