Глава 1. Арена для гладиаторов
Ростов пахнет деньгами. Не новыми. Свежие здесь не задерживаются, как совесть в декларации. Он пахнет старыми – залежавшимися, прокуренными, пропущенными через пот и бумагу, через зубы казначеев и печати с отбитой датой. Эти деньги липнут к пальцам, как серая бумага в мокрых архивах, и не отмываются. Они пахнут так, как может пахнуть только безнадежность, пережившая двух губернаторов, три программы развития и один казачий съезд, где на стол выносили флягу с этикеткой "гуманитарная помощь".
И еще он пахнет пылью. Пылью с папок, где лежат дела, которые никому невыгодно поднимать. Бумажная плесень. Прокурорская ржавчина. Следовательская перхоть. Каждая страница – компромат, каждая печать – гвоздь в чью-то крышку. А еще – кофе. Дешевый, как муниципальный подряд. Горький, как выговор. Но бодрящий, как налоговая проверка. Именно его я пил, когда понял: начинается бойня.
***
В тот день – как водится, среда, в Ростове всегда все случается по средам – солнце висело низко и жирно. Оно не светило – оно следило. Ловило отблески от машин с заклеенными номерами и тыкалось лучом в мои жалюзи, как допросный фонарь. У меня в офисе пахло пластиком, коньяком и бухгалтерской бумагой. И немного – страхом. Я тогда еще был подрядчиком.
Не новичком. Старой костью. Закаленным, обросшим связями, с устоявшимся распилом, с двумя экономистами в штате, которых интересовала только одна формулировка:
– Работа проведена, акты подписаны.
Я жил размеренно, как любая тень в коридоре власти. Днем встречал чиновников, ночью – кошмары. Некоторые из них – первые, не вторые – даже не стеснялись снимать обувь у меня на кухне, класть ноги на табурет и рассказывать, сколько взяли с последнего тендера.
– Слушай, Жека, – говорил мне один, облизывая ложку, – ты зря думаешь, что они тебя не тронут. Мы все на крючке. Только кто-то – на глубине, а кто-то – у берега.
Мы не врали друг другу. Мы просто молчали о важном. Такое молчание дороже слов.
***
Потом, конечно, случилось. Что-то хрустнуло в воздухе. Что-то тонкое, едва уловимое. Это не был слух. Это было знание. Чистое, как налоговая база. Без доказательств, но с полной уверенностью.
Как будто город начал готовиться к великому пиршеству, только стол ещё не накрыт, а ножи уже точат. Это называлось Ростовский Куш. И я, как дурак, оказался рядом с порцией.
Всё началось с тихого скрипа кресел в кабинетах. Кто-то уволился. Кто-то – повесился. Кто-то уехал в Ярославль. Так здесь говорили, когда человека забирали с флешкой и телефоном, а на утро в том же кресле сидел новый человек с тем же лицом, только другим отчеством.
Потом всё перешло на крупняк. Город превратился в арену. Гладиаторскую. Только без публики. Все участники, все жертвы, все мясники.
***
Компромат пошёл по рукам как меню в ресторанчике средней руки. На выбор, с картинками. Папки, флешки, аудио, видео. Слухи с подписью. Улики, как прививки: перед применением встряхнуть. Кто-то прислал мне видео, где зам по стройке сидит на балконе и поёт "Катюшу". Один. В два часа ночи. Голый. На фоне стройки.
Ко мне в офис однажды принесли архив по моему конкуренту. Чёрный. С пылью. Протянули:
– Просто посмотри. Хочешь – используй. Хочешь – не используй.
Я не стал. Не потому, что честный. Просто ждал свою очередь.
***
Каждый рыл под каждого. Не метафора.
У нас даже появилась пословица:
– Кто утром не слил коллегу – тот не получит лимит на асфальт.
Город был как баня, в которой выключили свет. Все в паре. Никто не видит, кто кого парит. Но каждый чувствует, что пора выходить. Только дверь одна. И она – на ключе.
Я смотрел, как рушатся старые связи. Как сильные теряют зубы. Один зам по ЖКХ оформил двадцать семь квартир на жену. Одна серия, один номер. Один капкан.
