Развод. Уходи к молодой - Ева Стоун

— Не надо, прошу! — выставляю вперед дрожащую руку, все мое тело охватил тремор. — Не надо… — сиплю, захлебываясь слезами. — Пощадите ради сына…

Я так боюсь за свою жизнь в этот момент, что умоляю преступника не трогать меня. Страшно, что сын найдет меня такой.

В клочья растерзанной бойцовской собакой.

Я на земле, среди луж и жухлых осенних листьев. Гнилостный запах мусора бьет в нос, но вонь псины все равно сильнее.

От этой мыслей про сына всхлипываю. Леша и так настрадался из-за наших с мужем скандалов, а теперь такое!

— Ну ладно, — мудак, держащий на поводке разъярённого бойцового пса, в пасти которого болтается рукав моего осеннего пальто, ржет так сильно, что аж держится за живот. — Раз так просишь, то не буду.

Медленно пытаюсь встать с земли и не свожу глаз с собаки. От шока окаменели мышцы, и реакция стала заторможенной. Я еле держусь на ногах, со стороны может легко показаться, что я пьяная.

Отморозок подкараулил меня в подворотне по пути домой из магазина, и спустил на меня собаку.

Бойцовскую, огромную, злющую.

Животное вцепилось мне в руку, и я клянусь, думала, оставит меня калекой.

Кожу на предплечье саднит от собачьих зубов. Боль сильнее и сильнее с каждой секундой.

Господи, как их боюсь. Страх собак у меня с шести лет. Она развилась после того, как на меня в деревне напала стая бродячих псов. Бабушка их вовремя отогнала, меня не успели покусать. Тогда от шока несколько дней не разговаривала.

И об этом знают только два человека на земле.

Мой сын.

И муж.

— Короче так, — мудак харкает мне под ноги. — Мужу даешь развод на его условиях. Никакого распила пятьдесят на пятьдесят, сечешь? Гордая уходишь с голой жопой в закат. И чтобы больше от тебя ни слуху ни духу. Втыкаешь?

— Д-да, — еле стою на дрожащих ногах, по щекам бесконтрольно текут слезы.

Вокруг разбросаны продукты из разорванных пакетов. Сумка вывернута, кошелек с последними наличными и телефон валяются в луже.

Я дрожу. Грязная, искусанная, напуганная дико. Сердце колотится в груди так отчаянно, что я дышу навзрыд.

— Ну и супер! Тогда мы пошли, да приятель? — он чешет голову все еще рычащего на меня пса и, наконец, уходит в противоположном направлении.

Я смотрю ему вслед и пытаюсь задать вопрос, но губы никак не поддаются. Наконец, хрипя и заикаясь, произношу:

— К-кто… кто вас послал? Д-денис?

Но ведь он не мог. Денис не мог! Мы двадцать лет вместе отжили. Рука об руку, прошли столько испытаний вместе. И безденежье, и комнату в коммуналке, и безработицу. Сына красавца родили.

Он не мог!

Или ради новой любви, все-таки мог?..

Мужчина, услышав мой вопрос, останавливается, и через плечо бросает:

— Любопытной Варваре на базаре нос оторвали, — снова ржет нездоровым смехом он. — Ты че такой тупой вопрос задаешь? — зло требует. — Мало получила? Хочешь еще? Так это запросто!

Он резко дергает поводок, раздражая пса.

— Не надо! — пячусь, выставляя вперед руки. — Не надо…

С мизинца правой руки в лужу капает кровь. Кап-кап. Собака разодрала кожу до мяса.

— Советую не задаваться этим вопросом и уже тем более не искать на него ответов, — он подмигивает. — У меня целый вольер вот таких, — он дергает пса за ошейник. — Намек понятен?!

Киваю.

Значит, меня не просто хотят запугать. Произошедшее — прямая угроза моей жизни, и стоит мне ослушаться, останусь калекой. Или хуже…

Он наконец-то уходит.

Я не двигаюсь с места, пока мужчина не исчезает из вида, а потом окидываю себя взглядом.

Руки сковала крупная дрожь, одежда порвана. Когда пес прыгнул на меня со спины, я упала на колени и рассекла их в кровь.

А ведь я в таком настроении была хорошем.

Купила себе в супермаркете маленький букет роз. Белых. Решила, что сегодня начинаю новую жизнь.