Разведенка. Беременна в 46 - Оксана Барских

– Тебе же сорок шесть, Варя, не боишься в таком возрасте рожать?

Этот вопрос от коллег и знакомых я слышу чаще, чем “когда в декрет, Варя?”

Я даже удивлена, что отдел кадров, который я возглавляю вот уже десять лет, держался дольше всех и решил проявить любопытство ближе к концу срока беременности.

– Да, Варвара Леонидовна, я восхищена, что вы решились сохранить плод и не побоялись осложнений, – поддерживает моего зама новенькая из отдела снабжения, которая пока занимает стол в нашем кабинете, пока в их делают ремонт.

Работает она всего две недели, но уже успела обрести статус наглой и прямолинейной девицы. Вот только если большая часть женщин ополчилась на нее, явно завидуя молодости и красоте, то вот мужчины провожали ее с явной жаждой обладания в глазах.

Я уже и не помнила, когда мне также смотрели бы вслед. Сорок шесть – это, может, и не приговор, но даже самые дорогие крема не способны остановить естественный процесс старения. А уж когда мой живот стало уже невозможно скрывать, я растеряла привлекательность даже для самых преданных поклонников.

– Медицина шагнула далеко вперед, Ольга, – спокойно говорю я, не воспринимая уже все эти страшилки всерьез. – И не переживайте так, я осведомлена о рисках и регулярно проверяюсь у своего врача. Георгий Константинович, что там насчет нового прокурора? Во сколько он приедет?

– Собрание назначено на одиннадцать тридцать утра, – отвечает мой заместитель и больше вопросов по моей беременности не задает.

Он прекрасно слышит мой предупреждающий тон и видит красную линию, которую я очерчиваю. Остальные две сотрудницы, Ира и Яна, переглядываются и помалкивают, соблюдая субординацию.

– Говорят, Оля – любовница нового прокурора, поэтому и пристроили ее к нам по просьбе сверху, потому и ведет себя так нагло и бесцеремонно, – делится со мной сплетнями Яна, когда в кабинете перед собранием мы остаемся одни.

Мы с Яной работаем в городской прокуратуре больше двадцати лет. Она младше меня всего на два года, так что мы давно с ней числимся едва ли не как лучшие подруги. Шутка ли, провести бок о бок большую часть жизни.

Она берет у меня со стола карманное зеркало, поправляет свои черные короткие волосы и подкрашивает губы красной помадой, прихорашиваясь. Несмотря на четверых детей, ей удалось сохранить фигуру, так что по ней и не скажешь, что за плечами у нее внушительный опыт.

– Нам-то какое дело, чья она любовница? Не из нашего отдела – не наша головная боль, – цокаю я и медленно встаю, чувствуя, как слегка тянет живот.

– Что такое, Варь? Воды отошли? – пугается Яна, позабыв об Ольге и ее личной жизни.

– Какие воды, Ян? Я всего лишь на шестом месяце, по животу не видно, что ли?

Я раздвигаю полы пиджака, выставляя его на обозрение, чтобы продемонстрировать, что он не такой уж и большой, каким его видит мой муж, но в ответ подруга качает головой.

– Варь, я же застала две твои прошлые беременности, ты с таким же маленьким животом до самых родов проходила. А уж если объемные свитера надевала, так и вовсе не понять было, что ты на сносях.

– В молодости, если честно, только между нами, Ян, беременности легче проходили.

– И не говори, я же четвертого своего рожала в тридцать пять. Не сорок шесть, конечно, но радости тоже мало. Ноги отекали так, что становились похожи на плотные трехлитровые банки. Я как отстрелялась тогда, так и зареклась рожать. Приняла жесткие меры, чтобы больше не было осечек. Хотя сейчас не нарадуюсь, три сыночка и красавица-дочка, прям как из сказки. А уж когда вижу, как с ними муж возится, особенно с младшенькой, обо всех проблемах забываю. Не жалею все-таки, что родила, так что и за тебя держу кулачки, чтобы всё прошло без сучка, без задоринки.