Этот выпуск альманаха носит название «Разрыв периметра». Какие смыслы может вместить это выражение? Куда, в какие сферы можно отправиться, если шагнуть за внезапный разрыв наружу или наоборот внутрь периметра? И о каком периметре мы вообще говорим?
Самый простейший вариант – военный: прорыв обороны противника. Это если вы на стороне наступающих. А если вы внутри, ваше дело – оборона и отражение вторжения.
И вот уже гремит прокопченная военная машина, круша бумажные авторские миры. Или опасность подкрадывается медленно на тонких паучьих лапах, чтобы выскочить в самом неподходящем месте – заставить жертвовать самым дорогим. Без жертвы не обойтись.
Более сложный вариант – психология. Здесь и метафора разрыва внутренних границ человека, его защитных механизмов или социальных норм. Здесь никуда от темы травмы, личной свободы или поиска идентичности не денешься. Свобода… Слово сладкое. Порой до приторности и горчащего песка на зубах. А эти нормы… Кто их вообще придумал и зачем? И разве гордо звучащий Человек не в праве перекраивать их по себе? И плевать, что всяким там мелким человечкам от этого неуютно и страшно.
От психологии один шаг до социальных отношений. Разрыв периметра – это нарушение социальных границ в отношениях между людьми, культурные конфликты или проблемы с интеграцией в обществе.
А еще можно упомянуть экологию с разрушением экосистем и другими природными катастрофами и технологии, что все больше подчиняют себе человеческую жизнь. А здесь и проблемы кибербезопасности, утечки данных, покушение на личные границы и конфиденциальность.
Какие темы выбрали и осветили авторы рассказов этого выпуска, узнать не сложно. Достаточно просто прочитать.
Юлия Карасёва
Татьяна Берцева. РИСОВАЛЬЩИК
Странный вкус… Такое впечатление, что в этот раз напиток средоточия горчил сильнее обычного. Альмер выдохнул и большими глотками допил бокал. Пусть! Пусть это яд. Все равно, карту он сегодня дорисует.
Рисовальщик отставил стеклянную чашу и прикрыл глаза, ожидая действия напитка. Вряд ли ему подсунули яд такой силы, что он не успеет довести дело до конца. Или все-таки кажется? Вроде он никому ничего плохого не делал, дорогу не перебегал, ни с кем не ссорился. Да и рисовальщиков такого уровня слишком мало, чтобы ради отношений пожертвовать одним из них.
Агеллусия без рисовальщиков – ничто. Она просто не будет существовать, если мастера пера каждый год не будут перерисовывать ее карту. Точь-в-точь, линия в линию, без единой помарки, без единой ошибки нужно скопировать карту, не используя ничего, кроме пера и чернил. И бумаги, разумеется. Бумага и чернила специально изготавливаются к Дням карты – это пять дней, в течение которых карта Агеллусии должна быть воспроизведена на новом листе.
Альмер посмотрел на старую карту, перевел взгляд на новую, еще недорисованную. Огромный лист пестрил знакомыми силуэтами и контурами, и только в центре оставалось белое пятно, заполнить которое ему сегодня предстояло. Восемь мастеров четыре дня воспроизводили реки, горы и луга, деревья, камни и дома на надлежащих им местах, постепенно двигаясь от полей карты к центру.
Пока копировались края, могли работать все рисовальщики. Сейчас, когда осталось последнее белое пятно в центре, ответственность за мир ложилась на одного, самого опытного, который и должен был соединить в одно целое их мир, заполнив пустоту в середине. В этот раз таким мастером признали Альмера – великая честь.
Рисовальщик покатал черенок между пальцами, окунул перо в тушь, осторожно снял излишки чернил о край склянки, затаил дыхание и провел первую линию.
* * *
– Учитель, а когда я смогу копировать настоящую карту? – шестилетний малыш старательно обводил намеченные точками квадраты на тонкой желтой бумаге, переваренной сотни раз.
