Рабыня владыки Самира - Тайра Ли

Площадь перед дворцом заполнена до отказа. Возбуждённой толпе плевать на пекло, от которого плавится воздух и дрожит маревом горизонт. Она гудит, словно растревоженный улей, а я стою в его центре на помосте с гордо поднятой головой.

Хочется обхватить себя за плечи ладонями, съёжиться, спрятаться от палящего солнца и любопытных взглядов. Слишком много жадных глаз изучают моё тело, выставленное напоказ.

Тонкая льняная рубаха неприятно липнет к коже, подчёркивая каждый изгиб. Плевать! Пусть руки скованы за спиной тяжёлыми кандалами — я, Тамина дель Джавхар, не склоню голову перед этим сбродом.

–... Самир Растан аль-Зейд, владыка Аль Ханси, одержим демонами. Мы — борцы за ваши права, о великий народ! А потому мы проявили недюжинную смелость и в попытках захватить....

Неаз – старший, некогда горячо любимый брат владыки Самира, – сейчас стоит неподалёку на втором, самом высоком помосте рядом с отполированной плахой и зачитывает приговор, горделиво надувая грудь. Кто бы мог подумать, что предателем окажется именно он – мой муж.

Теперь уже бывший...

Облизываю пересохшие губы и невольно кривлюсь в горькой усмешке - хочу расхохотаться в голос, но я, хоть и с трудом, сдерживаю этот порыв. Ублюдок. Захватить трон, ты хотел сказать?!

Он давно об этом мечтал.

Уделом Неаза было вечно стоять за плечом брата и охранять его покой, как завещал их отец. Только смерть владыки даровала бы ему трон.

Как удобно сложилось!..

Кожей ощущаю обжигающий взгляд и невольно поворачиваю голову вправо.

Самир...

Высокий, широкоплечий, даже сейчас он стоит с истинно королевской осанкой и не склоняет головы даже перед лицом смерти. Владыка Самир слегка осунулся, под глазами залегли темные тени усталости, но это его не портит. Его глаза цвета весенней зелени — редкое наследие матери-северянки, такое необычное для жителей Аль Ханси — пронзают насквозь, проникают под кожу.

Там, где его взгляд касается меня, кожа горит огнём. От этого пристального внимания хочется поёжиться и я не выдерживаю. Отворачиваюсь.

Замечаю торжествующую ухмылку Малики. Добилась чего хотела? Дочь советника, которая метила в жены владыки или, на худой конец, его первой ашиаси и так не получила желаемого, а теперь стоит за левым плечом Неаза, упиваясь своей победой.

— Приговор — смертная казнь! — голос Неаза предательски дрогнул и визгливой нотой взлетел вверх, выдёргивая меня из странного оцепенения.

Люди зароптали, зашумели, выкрикивая ругательства. Мне под ноги полетели острые камни. Несколько из них достигли цели, и я сцепила зубы, чтобы не вскрикнуть от пронзительной боли.

Толпа — это страшно.

Но вместо этого я гордо вскинула голову и еще сильнее, насколько это возможно, свела лопатки и выпрямилась, задрала подбородок.

Чтобы Тамина дель Джавхар склонила голову? Я?! Перед этими шакалами, что казнят без суда?!

Не дождутся!

Уши заложило от тока крови, и ладони безбожно вспотели. Меня трясёт — несмотря на палящее солнце, я мёрзну, мёрзну и чувствую, как мир заволакивает серая пелена.

Вот и всё.

Силюсь устоять на подгибающихся ногах и поднимаю в последний раз взгляд на Самира.

Как же так?.. Я не делала того, в чём меня обвиняют...

— Последнее слово... — кто-то смело выкрикнул из толпы, и тут же на него зашикали, зашумели. Неаз недовольно нахмурился: уверена, того человека непременно найдут, и он вряд ли выживет. Сто палок — это не шутки...

Толпа пугливой волной отхлынула в стороны и оставила этого смельчака на обозрение.

Перед нами фигура, закутанная в тёмный плащ и с гойрой — тюрбаном с куском ткани, закрывающим лицо. Лишь яростный взгляд антрацитово-чёрных глаз сверкает на побледневшем смуглом лице. Выдыхаю сквозь зубы — Огрей! Верный слуга и бессменный охранник Самира жив, но даже он сейчас не сможет помочь, к сожалению...