Пустыня. Чужие пески - Николай Шамрин

Памяти павших

посвящается

Мы шли по пескам уже больше двенадцати часов. Солнце лениво уходило за горизонт и, наверное, радовалось, глядя на наши обожжённые лица и руки. Оружие и снаряжение с каждым шагом прибавляли в весе по десять килограмм и старательно гнули наши тела к земле. Им было наплевать, что земли-то и не было, а был мелкий, пустынный песок, который уже набился в кирзачи и кроссовки, наждаком сдирая кожу со ступней.

Отряд выполнил задачу, и мы возвращались на базу. Бойцы устали, выбились из сил, но терпели. Мне захотелось сказать им что-то ободряющее. Я остановился, с трудом растянул губы в улыбке и сказал: «Держись, сынки! Мы почти дошли, осталось меньше десяти километров!» Странно, но эти дурацкие слова и впрямь подействовали на них ободряюще. Даже раненные заулыбались, а Смирнов, поправив бинты на руке, спросил: «А вода там будет?» Честно говоря, я не знал, пересохла ли речка от пятидесятиградусной жары или нет, но по-другому я ответить не мог: «Будет! Только много пить сразу нельзя» Солдаты почти с любовью посмотрели на меня и, как один, облизнули пересохшие губы. Как людоеды перед трапезой. Я повернулся и, не оглядываясь, пошёл вперёд. Отряд двинулся за мной.

Уже смеркалось. Это было непривычно, потому что ночь в этих широтах наступает внезапно, без прелюдий. Я знал, что если за ближайшими барханами не покажется речка, то бойцы будут валиться с ног один за другим. Но я мог только мечтать о лучшем, так как давно понял, что карта, составленная полвека назад, не отвечает реальности. Собрав остатки сил, я поднялся на гребень бархана и оглянулся назад. Позади, насколько хватало глаз, расстилалась пустыня. Песок утрачивал свой стеклянный блеск, всё больше погружаясь в густеющие сумерки. Темнота набирала силу, и фигуры моих солдат напоминали призраков. Я отвернулся и вслушался в тишину, стараясь уловить звуки речного потока. Но …… было очень тихо.

Отряд отстал от меня метров на двадцать и только подходил к подножию бархана. Это нас и спасло. Автоматные очереди разрезали тишину внезапно. На войне так принято, оружие всегда стреляет внезапно. И бой в пустыне, как правило, возникает неожиданно, без предупреждений. Услышав выстрелы и свист пуль, я упал в песок. Странно, но я даже успел вспомнить старую солдатскую истину: «Если слышишь свист, то это не твоя пуля. Свою пулю ты услышать не сможешь!» Хватило же времени. Песок набился в рот. Я с трудом сплюнул его без слюны и прокричал: «Ложись! К бою!» На мысли, плевок и команду ушло только одно мгновение. Может даже меньше. Кто знает?

Духи старались прижать нас к песку и не жалели патронов. Они наверняка знали, что мы измотаны физически и, что у нас нет воды. А я не знал, сколько их, заминированы ли подходы к водопою, а, главное, я не знал, есть ли сам водопой? Или речка всё-таки пересохла? Тьма уже опустилась на пустыню, но луна ещё не взошла, а значит и поверхность реки ещё не успела заблестеть. Да и заблестеть она могла, только если не пересохла. Впрочем….. какая разница, от чего подыхать? От пули или от жажды? От пули даже легче, не будешь мучиться, тем более что и свиста «своей» пули ты услышать не сможешь. Вероятно мои бойцы думали о том же, потому что, невзирая на бешеную стрельбу, начали выползать на вершину бархана, занимая позиции и одновременно вытряхивая песок из стволов автоматов. Как песок проникает в кирзачи и в заткнутые тряпками стволы? Наверное, это так и останется неразрешимой загадкой. Да Господь с ней, с загадкой! Не до неё. Вместо пропавшего солнца на небе усаживались белая луна и жёлтые звезды. Их свет озарил пойму таинственной речки и духов, короткими перебежками приближающихся к нашим позициям. Всё это напоминало съёмки фантастического кино, с той лишь разницей, что дубли здесь не предусмотрены и любая нелепая ошибка означала трагический финал недоснятого фильма.