Вот бывает, день складывается замечательно – погода прекрасная,
автобус пустой, все дела переделаны, никуда не опаздываешь, а
впереди выходные, и потому на душе особенно радостно. Но случается
и наоборот – понедельник, вечер, дождь, остановка превратилась в
базар, транспорт забит, а если повезет запихнуться – о тебя трутся
всякие странные дядьки, которых приходиться чуть ли не протыкать
зонтиком, чтобы отогнать. А потом ты, выходя, рвешь платье, и не
абы где, а на самом видном месте, и, придя домой, обнаруживаешь,
что пропал кошелек. Тогда и становится ясно, что странный дядька
неспроста о тебя терся…
Также и со мной. Правда, вытащили не кошелек, а телефон, и он
был уже старым, но от этого не менее ценным и горячо любимым. Я
представить не могла, кто это сделал, ведь, сев в автобус, сумела
занять уголок на задней площадке, и видела только спины двух
тетенек и одного подростка, который на полную громкость слушал
музыку и держал руки в карманах. Впрочем, это было и не важно. Вор
не получил ничего, кроме простых сообщений и некоторых старых
фотографий. Морока предстояла мне: теперь придется восстанавливать
номер и по возвращении домой искать контакты друзей в сети и
записных книжках. И телефон новый – это не калькулятор, он стоит
немало, а работа моя, хоть и постоянная, великих денег не
приносила.
Наверняка невезучестью можно заразиться. Интересно, она
передается при прикосновениях или воздушно-капельным путем? Я даже
не удивилась, когда порвался ремешок на туфле, а следом за ним
лопнула лямка на рюкзаке с книгами. И, только едва не попав под
машину на пешеходном переходе, испугалась по-настоящему. Ничего
себе денек! Так можно и кирпича дождаться! На всякий случай я
посмотрела наверх, но над головой была только туча, которая не
преминула воспользоваться случаем, и выпустила из темного брюха
ливень.
В общем, в спорткомплекс я пришла мокрая, рваная и сердитая.
Хорошо еще, сегодня в вестибюле не ждал Март – настойчивый
поклонник, любитель спортзалов и крепких мышц. Я уже давно пыталась
объяснить мужчине, что мы чересчур разные, чтобы быть вместе. Меня
совершенно не интересовали тусовки в клубах, дорогие авто,
посиделки в ресторане вместо уютных недорогих кафе, и бесконечная
«полировка фасада», когда считаешь каждую калорию и смотришь на
людей с лишним весом насмешливо и сострадательно. Я училась
на историка, обожала читать и разгадывать древние загадки, и была
тихим, замкнутым человеком, который дает выход эмоциям только при
определенных условиях. Наверное, именно по причине своей
сдержанности я увлеклась ритуальными танцами «шахрэ». Они
давали возможность раскрыть сердце, найти в теле свободу и ощутить
неведомые энергии, о которых не расскажешь под канделябрами с
вилкой для омаров в руке. Да, благодаря танцам я всегда была в
форме, но никогда не зацикливалась на собственном теле. Куда
интересней было развивать внутренний мир, и Март никак не хотел
признать, что порой куда интереснее погулять в парке, чем
засветиться на модной вечеринке.
Я настороженно ожидала каких-нибудь еще «сюрпризов», но, когда
переоделась в шаровары и короткий топ на завязках, и вошла в зал,
ощутила привычное чувство защищенности. Может, шахрэ и не зря
считали разговором с потусторонними силами? Порой мне казалось,
что, танцуя, я создаю невидимую преграду меж собой и всем плохим,
что могло меня коснуться.
Моя наставница была чистокровной туарой: черноволосая, кудрявая,
с глазами цвета меди и смуглой, идеально ровной кожей. Ее родина
славилась бескрайними белыми дюнами с голубыми лагунами оазисов,
древними крепостями из призрачного «бархатного» гранита, и храмами
в скалах, насчитывающими много тысяч лет. А еще там были озера огня
и побережье Тысячи утесов, где мечтал побывать каждый. Туар,
раскаленная земля, или, как его еще называли Жар-Веда. Большую
часть этого сердцеобразного материка покрывали полупустыни, но были
там и леса, причем удивительные, заселенные такими драгоценными
породами как стальное дерево или розовый мхадр.
