Проклятие Антэноры. Квартирантка. - Мария Соломина

Желтый свет фонаря легким маревом разгонял вечернюю чернильную мглу. Из завесы зябкого, моросившего, кажется, с самого утра осеннего дождя я торопливо вынырнула под козырек подъезда, сложила зонтик и посмотрела на часы. Вовремя. Терпеть не могу опаздывать! И, будучи придирчиво пунктуальной, не терплю этого в других. Несколько минут я просто стояла, отрешенно глядя в осеннюю мглу, потом достала телефон и нажала вызов.

- Наталья Семёновна, я на месте. Да. У подъезда. Еще пятнадцать минут?

Завершив вызов, я стала шарить в сумке. Вынужденное ожидание раздражало. Раздражала нерасторопная риэлторша и вынужденный срочный поиск квартиры.

Достав, наконец, из сумки пачку сигарет и зажигалку, с удовольствием закурила. Вообще-то я не курю. Раньше не курила. Но кто мог знать, что пачка сигарет, купленная Оксанкой, закинутая в мою сумку (мол, у тебя сумка здоровая, пусть полежат) и успешно там забытая, через пару недель так пригодится. Шел четвертый день, как я тоже пополнила ряды курильщиков…

К подъезду подошли трое: два парня и девушка. Быстро набрав по домофону нужную квартиру, прошмыгнули в подъезд.

Еще мелькнула мысль: зайти в подъезд с ними и ждать риэлтора уже там, но, подумав, достала еще одну сигарету…

Наконец, подошла запыхавшаяся Наталья Семёновна.

- Ну и пробки! – пробурчала она, заходя в подъезд. – Нам на двенадцатый.

На двенадцатом этаже нас ждал неприятный сюрприз. Квартиру уже сняла молодая пара, вошедшая в подъезд десятью минутами ранее.

- Ну что ж, - стала оправдываться Наталья Семёновна. – Значит, не ваша это квартира. Завтра посмотрим на Советской. С утра можно. Вам же крайний срок в воскресенье?

- Да. Поэтому завтра нужно обязательно найти.

- Пойдемте, что ли?

- Идите. Мне еще позвонить нужно.

Когда риэлторша удалилась, я поднялась до последнего шестнадцатого этажа и села на ступеньках, ведущих к выходу на крышу. Требовалось еще раз обдумать всю ситуацию. Из сумки на этот раз, помимо сигарет, была извлечена небольшая фляжка с казахстанским коньяком, “прихватизированном” так же у подруги в качестве гостинца – согревающего и успокаивающего.

Всё началось во вторник… Точнее, всё закончилось во вторник. Пашка так и заявил, что наши отношения зашли в тупик, мы совсем охладели друг к другу и нет больше того взаимопонимания и страсти, что были два года назад, в начале отношений. Что ж, тут я с ним была совершенно согласна. По крайней мере, он честно признался в своих чувствах, точнее, в их отсутствии. Он сказал, что временно вернется к маме, съедет из совместно снимаемой квартиры завтра. Мне же он отдаст ключи, и я могу подыскивать себе жилье до конца недели.

Вроде бы и открыто поговорили, но на душе у меня заскребли кошки. Спать с ним в одной кровати, да и просто находиться в одной квартире, не хотелось. Собрав сумку, отправилась к Оксанке – подруге и единственному человеку в городе, к которому можно было бы заявиться поздно вечером в слезах.

Всё дело в том, что Елена Анатольевна Иванова, то бишь я, была лимитчицей, не соизволившей к своим двадцати девяти годам обзавестись собственной жилплощадью в областном центре. Да-да, вот такой вот я раздолбай! Поэтому податься, кроме как к Оксанке, мне было некуда.

У Оксанки я провела две ночи, параллельно подыскивая квартиру. В четверг позвонил Пашка и сказал, что уже съехал. Вечером я приехала в свою съемную квартиру, Пашка еще был там.

- Я уже вывез свои вещи. Держи мои ключи. Будешь съезжать – отдай хозяйке. Мне незачем сюда больше возвращаться.

Я ничего ему не ответила. Молча взяла ключи и закрыла за ним дверь. Кошки на душе заскребли сильнее, нагнетая нехорошее предчувствие. Интересно, они только роют ямку или уже сделали дело и закапывают следы преступления?