Дрожу так, будто меня закинули на северный полюс голышом.
Холодный воздух проникает в каждую клеточку моего тела, но
настоящий мороз исходит от мужика, который возвышается надо
мной.
Он чертовски огромный — как скала, с жёстким, пронизывающим
взглядом. И я боюсь даже поднять на него глаза.
Чувствую, как его дыхание почти касается моего уха, и уже готова
рыдать.
«Боже, как меня угораздило? Как я оказалась здесь? Почему я не
убежала вместе со Светкой?» — звенят вопросы в моей голове.
— Отпустите меня, пожалуйста, — шепчу, едва дыша, надеясь, что
мужчина хоть что-то услышит.
Но он лишь изучает меня, а затем неожиданно хватает за
подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза.
Обжигающе карие, почти чёрные — они как два угля, прожигающие
меня насквозь. Лёгкая полуулыбка на губах и жёсткая щетина на
щеках.
Всей кожей чувствую жар, исходящий от мужчины. Если он продолжит
так на меня смотреть, от меня и мокрого места не останется — всё
испарится.
Мамочки…
Ноги подкашиваются, и я почти падаю. Лишь благодаря его крепким
рукам удерживаю равновесие. Страх заполняет меня, как холодный
поток воды.
— Увижу ещё раз… — его низкий, рокочущий голос звучит как
приговор. — Лучше не попадайся мне на глаза. Поняла?
Полсекунды молчу, пытаясь осознать, что услышала:
— Да, — киваю, едва сдерживая дрожь голоса.
Получив свободу, я бросаюсь со всех ног к выходу. Бегу мимо
нескольких мужчин, что стояли позади меня.
Перед глазами всё плывёт, а слёзы душат. Ноги, словно ватные, не
слушаются, спотыкаюсь на пороге. Толком не понимаю, что это за
здание, но выглядит, как заброшенный дом культуры или что-то вроде
того.
— Девчонку не трогать, — низко говорит бандит.
— Да, босс.
— Как прикажете, — раздаются разномастные голоса.
Но один из них громко спрашивает, будто хочет, чтобы я точно
слышала:
— Шеф, ты уверен? Она слишком много видела, — гнусавит он.
— Тебя забыл спросить, — рявкает тот, что отпустил меня.
Слова его звенят у меня в ушах, как молот, упавший на
наковальню. Я благодарю всех богов за внезапную щедрость этого
бандита.
Может, он понял, что на самом деле я ничего толком не
видела?
Бегу по узкому, затхлому коридору не оглядываясь. Сердце бьётся
где-то в горле. Тьма смыкается над моей головой, как только я
выбегаю из кабинета, где меня держали.
Как же я оказалась в этой адской ловушке?
«Мамочки! Вот угораздило меня со Светкой на эти уличные гонки
попереться!»
Я знала, что нормальные люди не шастают по таким злачным местам.
Но нет же, поддалась на уговоры и потащилась. Это же так интересно,
я никогда не видела стритрейсеров, а теперь бы дожить до утра.
Холодная ночь окутывает меня, и я продолжаю трястись — теперь
уже от холода, перемешанного со страхом. Обнимаю себя и жмусь к
краю дороги, ощущая каждый шорох как удар по нервам.
Куда идти? Где я вообще?
Как бы я хотела сейчас оказаться дома, но дом за много-много
километров, а в Москве я всего лишь студентка и живу в общаге.
Сейчас я бы всё отдала за чашку горячего чая на маминой кухне.
Убью Светку, когда увижу. Сама-то она свалила, когда полиция
нагрянула, а я осталась одна. Я же даже не поняла, как и когда
подруга испарилась.
Я побежала, куда глаза глядели. А глядели они, на мою беду, в
отдалённый тёмный переулок. Я спряталась за мусорным баком, надеясь
переждать. А потом…
Подпрыгиваю от резкого свиста, когда рядом со мной тормозит
машина:
— Эй, красавица! Хочешь, я тебя покатаю? — кричит из открытого
окна «копейки» какой-то беззубый паренёк.
Бросаю на него взгляд и ускоряюсь.
После того, что я увидела, пока сидела за баком, и всего, что
было после, этот дрыщ не кажется мне настоящей угрозой.
Я почти бегу не останавливаясь. И вдруг буквально на мгновение
мимо меня проносится тень, и я слышу шум мотора.
