Сатана медленно ступал по каменным выступам в горе, которая вела в ад. Истерзанное существо с очень бледной кожей, без волос на голове, ресниц и бровей, поверх худощавого тела которого – темная туника, скрывающая все изъяны: шрамы от боев, множество язв от болезней и следы когтей от плотских утех. Его ноги были сплошь усеяны густой шерстью, а красивое мужское лицо смертного выделялось благодаря острым скулам, остро основанному носу и глубоко посаженным зеленовато-голубым глазам. В руках Сатана держал ладан и церковную свечу – воск стекал по пальцам, два из них были отрублены.
С каждым его шагом крики в аду становились все громче и отчаяннее – души, попадающие во владения Сатаны, расплачивались за собственные грехи, сгорая в котлах. Вокруг пылали языки пламени, освещающие каменные стены, на которых виднелись тени – изуродованные силуэты мучеников.
Сатана взглянул в котел, где сидел мужчина сорока лет: сальные, соломенного цвета волосы были зачесаны назад, с губ стекала кровь, а из живота выползали черви, пожиравшие оставшуюся плоть с рук и ног. Грешник не поднимал головы, но падший ангел и без того знал, что его рот раскрыт в криках агонии и молитв, которые Бог никогда не услышит.
Чревоугодие.
Будучи одним из советников императорской династии, мужчина имел пристрастие к еде, что привело к внезапной остановке сердца. При жизни он пожирал все, на что падал взгляд. Грешнику было все равно, что начались проблемы со здоровьем, что он тратил краденые деньги на то, чтобы каждый месяц отшивать себе костюмы, которые становились малы, что воровал еду у малоимущих крестьян, дарующих советнику те самые заветные крохи, набивающие брюхо.
Сатана последовал дальше, оставляя за собой едва заметный след воска, стекающего с церковной свечи. Грешники пытались вырваться из клетки, с криком отшатываясь от раскаленного железа и со злостью смотря на падшего ангела, который горделиво шествовал к своей цели.
Свежая кровь, попавшая в ад, не растеряла своего смертного облика, но пребывающие достаточно давно в проклятых стенах превратились в тех, кем истинно являются, – в бесов. Человеческие черты терялись, даруя душе демоническую сущность – острые короткие рога, мохнатую морду и тело, копыта, издающие скребущий звук при каждом шаге. Рты тварей всегда были распахнуты в голодном призыве, а в глазах таилась злость, которой они могли убивать грешников, затаскивая их в ад. Бесы часто радовали Сатану добычей – порой можно было увидеть, как один из них волочит за ногу без пяти минут мертвеца и ехидно смеется, наблюдая за жалкими попытками жертвы освободиться.
Душа, попавшая в ад, заведомо знала, что ее ждут агония, мучения, боль, от которых хотелось умереть вновь. Но Сатана не был так великодушен. Крики грешников – источник сил, множивший его возможности. Мощью отступник сравнялся с Богом, который взывал падшего ангела прекратить борьбу за власть. Но Сатана был непреклонен – армия грешников, душ, погрязших в собственных пороках, должна стать больше, чтобы нанести последний, решающий удар. Чтобы призвать ненавистных детей к покаянию и раскаянию.
Проходя мимо многотысячных котлов, Сатана наконец-то дошел до детской кроватки, затерявшейся среди множества железных клеток. Наклонившись, демон наблюдал за душой, которая вот-вот должна была родиться на свет. Мать ребенка совсем ослабла – настолько, что вряд ли успела бы породить на свет мальчика. Но Сатана не мог этого допустить. Женщина должна была стать первым толчком к раскрытию истинной сущности дитяти, чтобы тот познал, что самые страшные и опасные монстры – люди. Только они могут убивать, кромсать тела и истреблять неугодных, прикрывая кровожадность словами молитвы и прикладыванием голов к иконе.
