Притворись нашей мамой. Дочери. Удальцовы - Регина Янтарная

Чанышев Амир и Наташа Удальцова (Лейла)

Вновь созданный мир рушится у меня на глазах…

Два дня пришлось морочить дяде голову, делать вид. Изображаться, с пеной у рта доказывать, что не в курсе в каком направлении сбежала «золотая» рыжая девчонка.

Друзья прикрыли. Дядя поверил.

С лёгким сердцем возвращаюсь домой.

Уже на подходе, во дворе, заподозрил неладное, обнаружив калитку, распахнутую настежь.

- Не припомню ни одного дня, когда бы лампочка не горела во дворе. С какой радости она перегорела именно сейчас, когда в доме появился новый житель?

Если только… Сердце набирает обороты, пульс стучит так громко, что отдается в висках.

Врываюсь в дом, большими шагами преодолеваю расстояние до дверей собственной спальни. Включаю в комнате свет. Пусто.

Не может быть! Касаюсь пальцем прикрытого окна, с готовностью распахивается без дополнительных усилий. Свежий ветерок обдает мое уставшее лицо.

Злость топит меня.

В собственном доме живут предатели, не выполняющие мою волю.

Широким шагом направляюсь в комнату, где живут мать со старшей дочкой Лилией.

Безжалостно включаю свет.

- Пожар! Встаём! – рычу громко.

Как по команде открывают глаза, недовольно хлопают ресницами.

- Пожар! Ой! Детей буди, - причитает мать.

- Сиди. Нет пожара. Лейла сбежала. Кто из вас помог ей? Калитка, свет во дворе, окно в комнате? Кто пособник?

Обе опускают глаза в пол, молчат.

- Как тебе не стыдно? Мама! Чему учишь детей? Неповиновению собственному отцу?

- Я не виновата, - шепчет мать и по щекам бегут слезы. – Дожила, собственный сын унижает меня ради потаскушки.

- Не смей так говорить о На.., - вовремя осекаюсь, - о Лейле!

- Она не Лейла! Она не может носить это имя! – неожиданно взрывается дочь, бежит ко мне, падает передо мной, обхватывает мои колени тонкими руками, плачет навзрыд.

- Папочка, пусть она идет в город. Она нам не нужна! Пожалуйста, проживем без неё!

- Значит, это ты!? Разочаровала отца, - я зол, меня бомбит. Но понимаю, что рядом со мной не враг, а моя собственная дочь.

Моя кровь и плоть.

Мой ужасный, упрямый характер.

Друзья в шутку зовут меня Упоротым. К сожалению, дочь унаследовала эту дурную черту.

Если двойняшки Зехра и Зухра – копии матери – мягкие, нежные, уступчивые, женственные. Одним словом, настоящие девочки-девочки. То старшей было бы лучше родиться мужчиной, воином. А так намучается с ней будущий муж.

Гляжу на дочь, постепенно мое сердце согревается. Глажу ее по голове, поднимаю на ноги.

- Лиля, послушай, Лейла не замена твоей матери. Я не предаю ее память, по-прежнему люблю. Но нам надо жить дальше. Слышишь меня? Мама никогда не вернётся…

- Никогда? – слабый шепоток у меня за спиной. Оборачиваюсь. Там застыли темноволосые малышки.

- Никогда, - впервые признаюсь им. – Никогда…

Во дворе хлопает калитка. Вскидываю глаза на окно.

- Будьте здесь, - выбегаю во двор. Замираю, встречаясь взглядом с ней… с моей новой Лейлой.

Дышать нечем. От переполняющих эмоций спёрло в груди, ком застрял в горле.

Чувствую за спиной сбившееся дыхание Лили и матери. Понимаю, что не должен показывать им, как сильно счастлив возвращению беглянки.

- Ваша? – интересуются мужчины.

- Моя… Спасибо, что нашли. Сочтёмся, - пожимаю мужчинам руки. С чувством выполненного долга, уходят прочь.

- Лейла, я же просил не выходить из дома одной. Если бы потерялась?.. – в моём голосе столько боли, что девушка озадаченно глядит мне в глаза, явно не понимая, ругаю я ее или горько сожалею. Если бы потерялась, я бы страдал, - заканчиваю фразу у себя в мыслях.

Бросаю колкий взгляд через плечо. Мать с дочкой тут же исчезают за дверями дома, оставляя нас одних.

- Наташа, - шепчу девушке в ухо. – Что ты наделала? Если бы тебя нашли люди дяди Акима? – И забрали у меня, продолжаю фразу мысленно.