Принцесса без башни - Елена Логунова

© Логунова Е.И., 2021

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2021

После полуночи надрывно и слаженно, как хор Турецкого, запели коты. Через полчаса их грузинское многоголосие смел усталый собачий бас с интонацией «ша, братва, хорош уже». Коты попытались отобрать микрофон, но шаляпинский собачий бас ушел в инфразвук, и других вокалистов смело́. Остались какие-то бессонные птички и настырный комар, которого я убила бурными аплодисментами.

Дом стоит на горе, сверху небо в сверкающих дырочках и молодой месяц, сквозь тонкое руно одинокого облака расплывающийся в золотой персидский огурец. Снизу – крыши уступами, острые локти портовых кранов и море, море…

Неровным швом снизу от генуэзской крепости – древняя стена. Тянется, истончается, местами рвется, прячется под корнями сорных трав, шалфея и ромашки, чтобы вдруг вынырнуть низким иззубренным гребешком во дворе под шелковицей.

Поставь напротив пару кирпичей, наруби дров, зажги огонь, жарь мясо, отпускай тревоги в небо с дымом костра… Феодосия, Фео, Кафа…

С горы-то поди разгляди, какой нынче век.

Счастливые часов и календарей не наблюдают…

Утро началось с нежного поцелуя в шейку и страстного шепота:

– Осталось восемь дне-е-ей!

Я открыла глаза – взгляд удачно уперся в часы на стене – и, уточняя, отчеканила:

– Восемь дней, три часа и сорок минут!

Правильно же подсчитала?

Торжественную церемонию нам назначили на одиннадцать, а сейчас часы показывали только семь двадцать. Мой милый майор Кулебякин по привычке даже в отпуске просыпается неприлично рано. И я бы тоже без возражений пожертвовала сладким утренним сном ради постельных утех, так нет же! Не будет мне этих утех еще восемь дней, три часа и… сколько там?

Целых тридцать девять минут!

Кто-то – например, моя лучшая подруга Алка – наверняка скажет, что я сама виновата.

Не надо было, мол, издеваться над хорошим мужиком и безобразно откладывать давно обещанный ему поход к алтарю. Сказала «да» на сделанное тебе предложение руки и сердца – все, топай в ЗАГС, и тогда на законных основаниях получишь и остальные части любимого мужского организма! Тянула? Не хотела расставаться с жизнью вольной, обручальным колечком не стесненной? Ну, принимай ответочку!

Но кто же знал, что хороший мужик так коварен и прекрасно умеет сражаться трофейным оружием?!

«Сначала в ЗАГС – потом в постель!» – это же чисто наш, женский, смертельный удар!

Видно, совсем уже отчаялся майор Кулебякин, если применил ко мне, любимой, такой недостойный прием.

И ведь отношений-то не прервал, вовсе нет, наоборот: повысил уровень заботливости и градус нежной страсти. Цветы мне начал таскать охапками, не обращая внимания на стоны бабок, возделывающих наши придомовые клумбы. Звонить научился без всякого повода, эсэмэски веселые присылать, посты мои в соцсетях стал лайкать без пропуска, в режиме ковровой бомбардировки! И – главная подлость – спать со мной не прекратил, но только спать, без приятных излишеств!

Издевательство, да?

Конечно же, я не выдержала, хотя держалась очень долго, пару месяцев. Надеялась, что Денис образумится… То есть, наоборот, потеряет разум от моей красоты и прелести, разок-другой поддастся соблазну – а там, глядишь, мы и вернемся к необременительной жизни во грехе.

Ну не хотела я становиться Индией Кулебякиной!

Жуть, правда?

«Индия Кулебякина» – фу! Звучит как строчка в меню. Чувствую себя не прекрасной дамой, а аппетитным пирогом с сочным птичьим мясом.

Хорошо еще, что до милого в конце концов дошло: менять фамилию я не соглашусь никогда и ни за что, даже под пытками. Денис смирил гордыню – а почему бы и нет, плоть-то смирил? – и согласился, чтобы я оставила в браке девичью фамилию. Тогда и я пошла на компромисс и милостиво разрешила отконвоировать себя в ЗАГС для подачи заявления. Его, впрочем, можно было еще забрать, а потому мой коварный майор проявил осмотрительность и измучивший нас обоих целибат не отменил. Основное условие осталось прежним: сначала в ЗАГС – потом в постель не для сна…