Принц и Ника - Чинара

— Мамусечка, родненькая, можно твоя доченька незаметно уедет? Обещаю, никто не заметит бегства. — помогая укладывать чистые стаканы на поднос, я тихо клянчила у своей создательницы право на свободу.
— Ника, не начинай, — также тихо отвечала мне мама. — У нас спокойный семейный ужин. К тому же воскресные встречи — это традиция!
— Спокойный, потому что еще не добрались до десерта, то есть моего линчевания…
— Я этого не допущу. — уверенно отрезала моя заступница, подражая бесстрашному самураю перед лицом неизбежного харакири, ведь мы обе прекрасно понимали, что в предстоящей борьбе с родней она снова проиграет.
— Сейчас тетя Люда опять начет…
— А нечего было обзывать Игорька обдолбанным бабуином! — стараясь заглушить смешки в голосе, строго произнесла мама, дублируя мою реплику в адрес кузена, которая со слов тети нанесла двадцатипятилетнему парню тяжелую душевную травму. И он второй месяц никак не мог от нее оправиться.
— Так он первый начал.
— Его тихие начинания никто не слышал, зато твои громкие продолжения слышали все.

«Твой язычок красноречив, выразителен и невозможно изобретателен. Но иногда важно вовремя заткнуться. — самое емкое описание моих жарких языковых способностей, данное лучшим другом»

— И сегодня должна приехать подруга Люды со своими сыновьями. — каждый раз поражаюсь, как сильно мама со своей вечной заботой о всех вокруг отличается от двух бультерьерш сестер. — Она всю неделю нам о них рассказывала. Некрасиво по отношению к тете, если ты уйдешь.
— А, точно! Это та подруга, которая прыткой козой запрыгнула на молодого любовника, отрастив богатому мужу метровые рога, а затем сцапала половину его состояния и свинтила с садовником и детьми за бугор. Не женщина, мечта эротического романа.
— Ника! — шикнула мама, ударяя меня полотенцем. — За столом сиди молча, умоляю.
— А ты приготовишь мне за это пончики, если я заеду на будущей неделе? — ангельски поинтересовалась я.
— Получишь две порции, если распустишь волосы.
— Да, Никуся, распусти волосы. — на пороге кухни появилась крейсер - тетя Люда.

В сказках подобный тембр голоса мог бы свидетельствовать о начале поедания младенцев. Моя нежная рука тотчас ощутила смертельный захват.

— Ты же в нашей семье писаная красавица.

А-а-а, понятно все. Приехали зрители - распускаем цирковое шоу.

Несмотря на все мои нескончаемые «грехи», при гостях меня любили представить, как красивую местную достопримечательность. Некое достояние семьи. В детстве я этого не осознавала и принимала как должное "охания" и "восторгания" окружающих. Все изменилось в подростковом возрасте, когда самый популярный мальчик в классе, Егор Дятлов, захотел со мной встречаться. Счастье бултыхалось и лопалось во мне ровно неделю, пока я не услышала его хвастливую речь перед друзьями, в которой меня выставляли красивой декорацией, но не более того.
Проплакав в туалете целый урок математики и смыв в унитаз зарождавшееся трепетное чувство к долбанному дятлу, я решила, что никому не позволю к себе прикоснуться, пока не уверюсь, что книгу полюбили за содержание, а не за обложку.

Эрик откровенно называл эту мою идею-фикс наитупейшей, и, как верный психолог, несколько лет пытался образумить свою пациентку, иногда добиваясь желаемого и заставляя менять объемные вещи, полностью закрывающие мои практически идеальные 89-57-93 на что-то более провокационное. Например, кофту подходящего размера и брюки, сидевшие по фигуре. Но отлив наступал быстрее прилива. Сальные взгляды и признания неизвестных извращенцев, а также восторги моим сходством с известной миру Моникой сразу же, по мановению волшебной палочки, меняли гардероб в обратную сторону, возвращая к привычному и удобному формату.