Если вы не верите во всю эту ерунду вроде НЛО, барабашек, ведьминых мест, а тем более в то, что можно вызвать дьявола, если нарисовать мелом узор на полу, сжечь кучку сухой дряни и произнести несколько ругательств на языке, на котором и приличные-то слова звучат скабрезно, то я ваш покорный слуга и единомышленник на все времена. Я сам до сих пор во все это не верю, и даже Глука, который в один ужасный момент взял и испортил всю мою жизнь, не убедит меня в обратном. Глука – это мой вет, будь он неладен. Благодаря ему я узнал, что влип в историю, и это чудовище тут же дало понять, что выкручиваться из нее мне придется самому. Возможно, большинство ветов белые и пушистые – если так, значит, мне не повезло. Глука белым станет, разве что если вылить на него ведра три перекиси водорода, чего, кстати, я ему искренне желаю…
Ну да ладно, пришла, по-моему, пора немного рассказать о себе – тем более, что история моя может кому-то показаться фантастикой, а мне бы этого не хотелось. Так вот – это не фантастика, а я не фантастический герой. Не подхожу ни по одному параметру – если, конечно, за неделю, что я провел в этой камере, в Голливуде не поменялись стандарты.
До недавнего времени я не знал, кто я, и не имел совершенно никаких воспоминаний относительно своего прошлого. Первое, что помню – проснулся на улице с полупустой бутылкой дрянного виски, в продранном на локтях грязном пальто и с побитой физиономией. До этого – серая дыра, в которую навсегда провалились пол века, судя по всему, вполне разнесчастной жизни. В тот момент от психушки меня спасло лишь одно: в кармане оказалась записка от какой-то цыпочки по имени Жане с просьбой ей позвонить. За эту ниточку я и вытащил те скудные крохи информации о своей прошлой жизни, которыми и вынужден был довольствоваться до самых последних пор. Выяснилось, правда, что "цыпочка Жане", это мужик, огромный и волосатый, как джинн из арабской сказки. Но в том был и свой плюс – не пришлось сочинять историю, почему я забыл, где живу: надрался сильно, вот и вся причина.
Оказалось, что я – судомойщик в задрипанной забегаловке на окраине Нью-Йорка, снимаю ободранную квартиру неподалеку, пью в рабочее и свободное от работы время, что, впрочем, не мешает мне вполне сносно драить тарелки, а значит, алкоголизм моей карьере нисколько не вредит.
Так я и продолжал есть, спать и работать еще целый месяц, понемногу восстанавливая картину своей личности из реплик и мнений окружающих, и в меру сил старался ей соответствовать. Делать вид, что ты такой же, как обычно, было нетрудно – Клод Ивлин Каре, 52 лет от роду, был существом малоразговорчивым, одиноким (если не считать жившую с ним здоровенную псину по имени Пуппи неопределенной породы и такого же неопределенного окраса), в меру здоровым, за квартиру платил исправно. А что касается прочих аспектов его жизнедеятельности – старался, чтобы пути его и остальных гомо-сапиенс этой планеты пересекались как можно реже. Чего и говорить – в моем положении такое прошлое можно было считать даром Божьим.
Итак, в новую жизнь я вступил в начале осени и мне был уготован целый месяц относительного спокойствия. Неприятности начались 13 октября – сразу после Дня Колумба. Вечером в нашей забегаловке шайка латиносов отмечала 471 первую годовщину высадки испанцев на американском побережье. На ежегодное шествие и карнавал по этому поводу я не попал, зато весь день слушал стенания Али – официанта, сердце которого было разбито невозможностью поглазеть на аппетитные формы ряженых девок. Даже висевшая на стене карточка актриски из "Невероятной истории" не могла поднять ему настроения – тем более, что над малышкой Джейн успели изрядно поработать мухи…
