Холод. Это то, что пронизывало всё
моё существо насквозь, вымораживая остатки связанных мыслей. По
венам не бежала больше горячая кровь, там перекатывались льдинки,
царапая острыми краями сосуды.
Боль. Она тоже была повсюду, и в
кровавых мозолях из-под кандалов, и в желудке, где за последние дни
побывали только несколько глотков затхлой воды. Да даже в укусе,
который с маниакальной настойчивостью пыталась увеличить крыса, в
попытке оторвать себе на память кусочек моей плоти. Но это только
физическая боль, а уж мне ли не плевать на такие мелочи, я в любой
момент могу восстановить тело в исходное состояние, я знала это, но
отчего-то не хотела этого сделать.
Как меня зовут? Где я росла? Ничего,
пустота, только боль. Боль предательства, горечь разочарования. Как
я тут оказалась? За что меня посадили на цепь? Или логичнее будет
спрашивать: кто меня посадил под замок?
Одни вопросы без ответов.
Пришла в себя я недавно, буквально
несколько минут назад и упёрлась в глухую
стену амнезии. Моторные функции
сохранены, лексикон тоже, даже набор базовых знаний есть, а вот
дальше – ничего.
Откинувшись на покрытую липкой
плесенью стену и вбирая в себя ещё больше холода, я начала
перебирать все факты, что мне было известны про себя. Я уверена,
что ассоциативная цепочка поможет или всколыхнуть память или
достроить догадки, опираясь на косвенные данные. Очевидно, что
интеллектуальные нагрузки мне не чужды, это радует. Чтобы я там не
натворила и как тут не оказалась, но разбираться в череде событий,
приведшей меня в эти казематы гораздо проще, если на плечах есть
голова, в которую можно не только есть.
Я молода, уверена, что достаточно
красива, откуда такой вывод? Не знаю, просто голое знание.
У меня есть магия и я почти уверена,
что дар сильный. Я просто знаю, что могу залечить любые раны,
вылечить любую физическую болезнь, и с такой же лёгкостью могу
остановить сердце, перекрыть доступ к кислороду или парализовать
нервные окончания. Кто я?
А ещё я знаю, что моя сила – тайна,
которую надо оберегать. Я идеальный палач, идеальный убийца. Ладно,
у меня есть профессия и это уже хорошо, а ещё я не уверена, что мне
нравится убивать или пытать, но я это точно умею. А что мне
нравится?
Крыса начала настороженно
приближаться к безвольно лежащей на каменном полу руке, дабы
завершить начатое. Голод сильнее, чем страх перед неожиданно
задвигавшейся добычей. Что ж, я её отлично понимала. Есть хотелось
с такой силой, что даже эта больше смахивающая на зомби, крыса,
казалась вкуснейшим стейком, пусть и покрытым клочками свалявшейся
шерсти и грязью. Больше грязи – шире морда.
Рот мгновенно наполнился слюной,
которую приходилось судорожно глотать, чтобы не проронить вовне ни
капли драгоценной влаги. Итак, вопрос встал ребром, есть сырую
крысу или нет? Знания утверждали, что никакие микроорганизмы из
сырого и скорее всего заражённого паразитами мяса, мне не страшны,
но как бы мерзко же.
Сконцентрировавшись на грызуне, я
без проблем увидела, и кровоток, и пульсирующие в такт сердцебиению
органы, и прозрачные ниточки нервных волокон. Красиво,
завораживающе и очень знакомо. Я лечила животных? Или убивала их?
Ведь стоит пережать крошечную аорту, и крыса умрёт, даже не
мучаясь.
- Кто же я? Убийца или целитель? –
Задумчиво прошептала, никак не в силах принять решение относительно
судьбы своей сокамерницы.
Крыса дернулась от звука моего
голоса, но не сбежала. А стоило её поманить, как она доверчиво
сократила расстояние и ткнулась шершавым носом мне в палец. Ну и
ладно, голодала же несколько дней и ещё столько же смогу. Всё-таки
убивать без причины мне точно не нравится, а голод явно не тот
мотив, что может заставить лишить меня существо жизни.
