Познай себя - Анастасия Абанина

Уже три месяца я живу в лесной избушке знахарки Сении. Совсем недавно в свои права вступил месяц Рогнеды - что заботится милостью своей о купцах и ремесленниках. И минуло четыре с половиной, как я оказалась в этом мире по непонятным для меня причинам. Все то время, что прожила в новом для себя теле и новом мире, я так и не получила ответы на занимающие меня вопросы:

- Кто я теперь? И, как дальше жить?

Эти несколько месяцев пролетели, как единый миг и самое забавное, что за всё то время, что я провела с Сенией, мне не удалось ничего у нее узнать. Бабка оказалась просто непробиваемой, так ещё и в следующее после моего переезда утро, к старушке на рассвете, привезли больного мужчину. И по ясным причинам ни ей, ни мне, стало не до разговоров.

Погрязнув в ежеминутных и ежечасных обязанностях, что взваливала на меня неугомонная лекарка. Я только и делала, что помогала ей по хозяйству и выполняла всевозможные поручения, от дойки и уборки скотины, до готовки и таскании воды от родника. Правда знахарка, в это время, тоже не отдыхала, она ухаживала за мечущимся в бреду мужчиной, отпаивая его снадобьями, натирая мазями и сбивая жар при помощи подручных средств, и народной медицины.

Ничему особо новому она меня научить не старалась, к больному мужчине и на метр не подпускала. Цыкая и шугая, отгоняла прочь, чтоб и дальше продолжала заниматься работой по дому. За эти месяцы, я просто идеально научилась вымерять пропорции для закваски дрожжей и выпекать хрустящий, и душистый хлеб, и пироги в печи.

В принципе, как я позже убедилась и к другим своим пациентам, что были после него, Сения не дозволяла приблизиться даже на шаг. Не проходило и трех дней, чтоб нам в очередной раз не привезли калечного или температурящего, в общем, больного чем бы то ни было человека, которого чаще всего оставляли на наше попечения его родные, расплачиваясь за уход продуктами и вещами. Среди таких пациентов были и женщины, и мужчины, и дети, и старики, и даже пару раз притаскивали захворавшую скотину. Сения вечно была загружена уходом за больными, ну или пропадала в лесу на сборе трав для декоктов, которые исчезали просто с молниеносной скоростью. А на мои попытки поделиться академическими знаниями в области медицины, полученными в институте или хоть как-то поспособствовать выздоровлению, ну или на худой конец, поставить диагноз, отправляла чистить навоз в курятнике.

Единственное, я не сразу, но немного стала разбираться в травах, которые собирать с собой, меня, иногда, брала знахарка. И то, такую честь мне оказали, через месяца полтора каторжного труда на благо местного знахарства и никак не раньше.

Жили мы вполне сносно. Я особо не приставала к знахарке с вопросами, убедившись в бессмысленности таких попыток и за отсутствием её, и свободных от труда минут. Она же меня особо не привечала, старалась просто наблюдать со стороны и обходить дальней дорогой. Иногда, складывалось впечатление, будто это все проверка. Сломаюсь или нет? Зареву или стиснув зубы буду тащить тяжелое ведро с водой дальше? Я в такие моменты, сдерживая ругательства, лишний раз напоминала себе кто я есть. Я взрослая, опытная и мудрая женщина, и я прекрасно осознаю, что слезами и скандалами горю не поможешь, даже если очень хочется выплеснуть на старуху весь накопившейся негатив.

В дальнейшем, ото дня в день, наши отношения становились куда более отвратительными, как перенатянутая струна гитары, которая того и гляди лопнет. Между собой, мы практически прекратили разговаривать, обходясь просьбами и приказами кому-что сделать или принести, и причем все в довольно резкой, ультимативной форме, как не странно, с обеих сторон.