Послевкусие наших ошибок - Хельга Франц

Пятница…

Сижу в машине рядом с дорогущим рестораном. На заднем сидении притаились дети.

У меня их трое. Двое старших Кирил, шестилетка, и Вероника, которой четыре, зависли в планшетах, а вот младший семимесячный Ярик усердно грызёт игрушку. Прорезывание зубов дело нервное и отнимает много сил малыша, поэтому он пыхтит, но свою добычу из рук не выпускает.

Я нервно сжимаю руль и вглядываюсь до боли в глазах во входную дверь ресторана.

Рядом на пассажирском сиденье лежит коричневый конверт, присланный мне анонимно курьером. Набитый фотографиями.

С моим мужем…

И незнакомой женщиной…

Вот и сегодня Димка позвонил, предупредив в очередной раз о деловом ужине и о том, что задержится.

А я сижу и караулю его у ресторана.

Жалкое зрелище…

Эмоции внутри бурлят. Кровь от жутких мыслей сворачивается в венах.

Мне даже стыдно за себя. Но неведение хуже.

На деловой ужин он мог пойти только сюда. Это его любимое место, да и поблизости с банком, в котором он занимает должность Генерального директора.

Наконец двери распахиваются и на морозный воздух выходит ухоженная привлекающая внимание женщина, одетая в красивую модную шубку. И мой муж.

Наблюдаю эту картину не дыша…

Мужчина услужливо распахивает дверцу своей машины даме. Та, элегантно усаживаясь в автомобиль чужого мужа, зазывающе улыбается ему в лицо и проходится своей ладонью с длинными ярко накрашенными ногтями по рукаву. Поглаживающее движение отдаётся болью в сердце.

Ложусь грудью на руль, пытаясь сдержать рвущееся наружу сердце, и прижимаюсь губами к напряжённым рукам. Только не реветь… Этим делу не поможешь. Да и детей пугать не стоит…

Но эмоции… их так много… и они такие мучительные…

Как только муж садится за руль, и его машина трогается, у меня в кармане зимней куртки начинает вибрировать телефон.

На экране высвечивается фото, где мы с моей лучшей подругой улыбаемся в камеру. Мы там такие счастливые. Фото с нашего выпускного. Так с тех пор и стоит на её номере.

Меня немного ведёт от этого резкого контраста: там на фото счастье и беззаботность, а тут в реале горечь и растерянность.

На автопилоте беру телефон в руки и смахиваю зелёный кружочек вверх.

- Алло, Настюх! Слышишь меня?

- Да. – Глухо, не узнавая свой голос, отвечаю я.

- Ты можешь говорить? Уложила своих спиногрызов?

Прокашливаюсь и делаю повторную попытку извлечь из парализованного горла звук.

- Да, могу.

Не вдаюсь в подробности, где я и уложила ли детей. Я ещё не осмыслила всё, что происходит в моей жизни. На это уйдёт время.

- Ну слава богу. А то с тобой, как с президентом, надо всё время подыскивать и согласовывать удобный момент для переговоров.

Да, я уже шесть лет себе не принадлежу. У меня всё время кто-то плачет, истерит, хочет в туалет, поцарапался или спит.

И Мила постоянно мне за это высказывает. Но я закрываю на её ворчание глаза. Это же Мила. Она всегда найдёт повод поворчать. Такой уж у неё характер.

- Всё ждешь? – Прошибает меня словно молния вопрос подруги. И столько в нём сарказма…

Раньше я не обращала внимания на интонации Милы. А сейчас они царапают и обливают свежую рану чем-то едким. Так, что саднит…

- Жду...

- А у него дела, да? – С упрёком выговаривает девушка. Она работает в фирме моего мужа. Это я попросила его в своё время помочь подруге. И несколько недель назад она мне призналась про ходящие по офису слухи, что у женатого генерального появился кто-то на стороне. - Говорила я тебе, но ты же никого не слушаешь же. Упрямая, как ослица. А он с куратором по чешскому филиалу ужинает, пока ты подгузники меняешь. И эта каракатица обхаживает твоего мужика и в хвост и в гриву.

- Вот как...

- Я тысячу раз намекала тебе на это. А ты всё в облаках витаешь. Так вот знай теперь, что нет никакой срочной работы. Баба там на стороне. Открой уже глаза. А то говоришь тебе, говоришь, что не может мужик так часто по работе задерживаться. А ты, как малахольная, всё Димыча своего защищаешь. Кобель твой Димыч. Гони его в шею.