Я заколебался. Заколебался плыть на этом дурацком узконосом каноэ по мрачной извилистой пещере, освещаемой лишь налобным фонариком низкорослого молчаливого тайца, являющегося в данный момент и нашим таксистом, и экскурсоводом, и в некотором роде господом нашим всевышним, потому что только от него зависело, вернёмся мы к ужину в отель или нет.
Из всех прелестей отпускной жизни в азиатских странах я любил только одну: пляж. Как я сказал Олеське, когда мы заматывали плёнкой багаж в аэропорту, меня можно в первый день отдыха положить у моря, несколько раз за эти две недели палочкой перевернуть, чтобы обжарился со всех сторон, а в последний день отряхнуть от песка и везти прямо в аэропорт.
– Гончаренко-зануденко, – в тысячный раз поиздевалась над нашей фамилией сестрёнка.
– А я бы по барам и ресторанам походил. И нет, не только с целью накидаться, как свинота, не надо так закатывать свои голубые глазёнки, Олесь, – сказал Макс, её парень, – вообще хочу кухню местную попробовать.
– А я хочу на шоу, если вы понимаете, о чём я, – интимно призналась Тома, Лесина лучшая подруга.
– Тома, ты сейчас так томно произнесла слово «шоу», – подколола её Олеська, – и, раз уж мы озвучиваем свои цели на поездку, я напомню, что мы летим туда праздновать моё тридцатилетие. И я хочу по максимуму насладиться экскурсиями и наделать гору сказочных фото. А поскольку я именинница, вы все будете делать, как я говорю. Вопросы есть?
После Лесиной фразы «вопросы есть?» вопросов ни у кого обычно не возникало. С детства поражало, как эта худющая, как палка, белобрысая веснушчатая девчонка умеет одной фразой, а иногда даже одним взглядом пресечь любые возражения.
И, поскольку вопросов ни у кого не возникло, уже на второй день отпуска наша одной ногой в четвёртом десятке именинница запланировала экскурсию по пещерам на каноэ. И всё бы хорошо, но Максим и Тамара в первый же вечер умудрились травануться местной кухней либо у них случилась акклиматизация, но в то утро, на которое была назначена наша первая экскурсия, они дружно и радостно заблевали. Поскольку Лесина симпатичная подружка жила со мной в одном номере (признаться, я оптимистично имел некоторые эротические фантазии на этот счёт), моё утро началось со стонов, но не с тех, какие мне хотелось бы услышать. Бедняга сначала долго занимала туалет, а потом завалилась без сил на кровать и загробным голосом попросила бросить её безжизненное тело и проваливать на экскурсию без неё. Пока я выяснял, не понадобится ли ей какая-то помощь, в дверь постучали. На пороге стояла растерянная Олеся.
– Мой блюёт.
– Моя тоже.
– Лёх, я не твоя, закатай губу! – нашла в себе силы простонать вредная Тома. Ладно-ладно, красотка, ещё две недели впереди, посмотрим, как ты устоишь перед моим природным обаянием.
– Поедем без них?
– А они не помрут?
– Мой сказал проваливать.
– Моя тоже.
Тяжёлая подушка прилетела мне в спину с такой силой, что я чуть не свалился на сестрёнку. Всё-таки женщины – мутный народ: прикидываются слабенькими, но, когда им надо, пугающая сила находится даже в безжизненном только что выблевавшем вчерашний обед и ужин тельце.
Так мы с Олеськой оказались в каноэ вдвоём. Вру: вчетвером. С нами поехал лохматый грузный мужик со странным именем Леонид (лет сто не встречал людей по имени Лёня), а возглавлял нашу процессию юркий маленький таец, говоривший с нами на смеси очень плохого английского, ещё более отвратительного русского и какого-то ещё ему одному известного языка.
По тёмной пещере мы плыли целую вечность. Я уже не знал, чем себя занять. Поёрзал спиной об Леськины коленки и попросил сделать мне массаж. Сестра буквально пять минут нехотя помяла мне спину и плечи и пихнула ногой: отвали, мол.
