В истории её имя навсегда останется окутанным тенями загадок, предательств и роковых ошибок. Анна Болейн – женщина, изменившая ход времени, вознёсшаяся на вершину власти и заплатившая за это слишком высокую цену.
Но что, если бы у неё был шанс всё исправить? Что, если бы её история могла пойти по-другому?
Когда я открыла глаза, я не была во Франции в своей маленькой квартирке. Я не проснулась в XXI веке, где знала исход её жизни. Я оказалась в прошлом – в теле Анны, в мире, где всё ещё можно было изменить. Я знала её судьбу. Я знала, что король Генрих VIII однажды подпишет её смертный приговор. Я знала, что её брак будет проклят. Но могла ли я поступить иначе?
Могла ли я переписать историю?
Или прошлое не поддаётся изменениям, и меня ждёт та же трагическая развязка?
Я ещё не знала ответа. Но одно было ясно – это не просто чья-то история. Это теперь моя жизнь.
Париж, XXI век
Анита Лебрен, 35-летний историк, сидела в своей маленькой квартире в Париже, заваленной книгами, рукописями и копиями писем, датированных XVI веком. Она работала над диссертацией о влиянии французского воспитания на Анну Болейн – женщину, изменившую историю Англии и ставшую одной из самых трагических фигур своего времени.
Ночь выдалась длинной. Она перечитывала письма Томаса Уайетта, анализировала придворные танцы эпохи Тюдоров и составляла хронологию жизни Анны в Париже. Время тянулось незаметно, и когда Анита взглянула на часы, стрелки уже перевалили за три ночи.
– Всё, хватит, – пробормотала она, потянувшись за чашкой остывшего кофе.
Глаза слезились от напряжения. Анита встала, чтобы немного размяться, но вдруг почувствовала головокружение.
Пульсирующая боль пронзила виски.
Перед глазами всё поплыло, стены комнаты начали растворяться, а тёплый свет лампы превратился в мрак. Последнее, что она почувствовала, – как падает на пол, теряя сознание.
Англия, XVI век
Анита очнулась, почувствовав под собой мягкость подушек. Голова тяжёлая, словно после сильного удара, а тело будто не своё – лёгкое, непривычное.
Она открыла глаза.
Вокруг были тяжёлые шёлковые занавески, богатая резная мебель и свечи, медленно тающие в канделябрах. Она инстинктивно огляделась – это был не её парижский кабинет.
Сердце бешено заколотилось.
Она приподнялась и вдруг заметила свои руки. Они были тонкими, бледными, с изящными пальцами. Кожа – нежная, как у юной аристократки.
Анита подбежала к зеркалу, стоящему у массивного трюмо.
И застыла.
Из отражения на неё смотрела Анна Болейн.
Темные глаза, тонкие черты лица, высокий лоб, слегка вздёрнутый нос – всё совпадало с описаниями, которые Анита знала наизусть.
– Этого не может быть, – прошептала она, хватаясь за край стола
Но реальность вокруг не исчезала.
Она была в прошлом.
Она была Анной Болейн.
Анита застыла перед зеркалом, не в силах отвести взгляд. Сердце бешено колотилось в груди, а в голове шумело от осознания происходящего.
Она знала это лицо.
Она видела его в сотнях книг, на картинах, в документах, посвящённых эпохе Тюдоров. Черты Анны Болейн были запечатлены в истории: миндалевидные тёмные глаза, высокий лоб, изящный нос и выразительный, решительный рот.
Анита провела пальцами по щекам, ощутила тепло кожи. Это было её лицо теперь.
Но как? Почему?
Она перевела взгляд на окружающую обстановку. Всё выглядело слишком реально: старинные шторы, тяжёлая мебель, золотая вышивка на подушках. Лёгкий запах воска и трав, исходящий от свечей, казался настолько явным, что у неё не осталось сомнений – это не сон.
«Нужно разобраться…»
Она сжала виски, пытаясь собраться с мыслями. Если она действительно Анна Болейн, то какой сейчас год?
Дверь приоткрылась, и внутрь заглянула молодая служанка в простом платье и чепце. Девушка замерла, увидев, что Анна – точнее, Анита – уже проснулась.
