После развода. Право на сына - Оксана Барских

– Савелий Игнатович отменил все встречи и просил его не беспокоить. Передать, что вы приходили?

Секретарша, которая работает у моего мужа последние лет пять, улыбается, как этого требует ее должность, но глаза выдают неприязнь.

Я ей не нравлюсь.

Высокая, худая, как жердь, с кривыми зубами и тонкими волосами, мне непонятно, почему Савелий ее держит при себе. Раньше он всегда выбирал себе в секретари красоток, объясняя мне это рабочей необходимостью. Ведь клиенты любят глазами и щедро сыплют деньгами, если их глаз радуется.

– Я его жена, уважаемая… – я делаю паузу и демонстративно беру ее бейджик в руки, – Елена. Так что запись на прием к мужу мне ни к чему.

– Вы можете ему позвонить, – скалится эта Елена, и я вижу, что еле сдерживает ругательство.

И чем же я ей не угодила? Неужто влюбилась в Саву?

Я молчу и бульдозером иду в сторону кабинета.

Не скажу же посторонней девице, что муж всё утро сбрасывает мои звонки, а сообщения не читает.

Не будь ситуация настолько серьезная, я бы не обратила внимания на это, но сейчас счет шел не на часы, а на минуты. И если надо будет, то я прерву любые его звонки и встречи.

Вот только когда я дергаю ручку, дверь не поддается. Закрыта.

– Савелий Игнатович уехал час назад. Я же говорила, что приемные часы окончены, – отвечает Елена, реагируя на мою приподнятую бровь.

От моего взгляда она тушуется и отводит взгляд, а я поджимаю губы и едва не кричу, чувствуя, как меня накрывает отчаянием.

Где же муж, когда он так сильно нужен?

Мы женаты уже восемнадцать лет, и со временем чувства в нашем браке хоть и померкли, уже не горят ярким пламенем, но стали ровными, как штиль, и стабильными, позволив нам реализовать себя и свои мечты, родить троих прекрасных детей – двух мальчиков семнадцати и десяти лет, и одну девочку пяти лет.

В последние годы я видела, что муж отдаляется, так что когда забеременела четвертым, решила рожать. Финансово мы обеспечены, недвижимость большая, в жизни реализованы, и я была полна надежд, что Савелий станет чаще появляться дома, воодушевившись моей беременностью.

Вот только всё вышло наоборот.

За последние месяцы я вижу его от силы три раза в неделю – на хоккейных тренировках нашего младшего сына Ивана. Когда засыпаю, он еще на работе, а когда просыпаюсь, вижу лишь смятую подушку.

– Куда уехал? – холодно спрашиваю я у секретарши, а сама нервно сминаю ремешок своей сумки.

Меня трясет, и я боюсь, что вскоре у меня случится истерика от беспомощности, но я стараюсь держать себя в руках, ведь до сих пор не сообщила мужу о важном.

– Наверное, на объект. Сегодня сдача проекта для заповедников, – неохотно отвечает она и отводит взгляд.

Мне кажется это странным, но вместо уточнений я со стоном выдыхаю и сажусь на диванчик, хватаясь рукой за свой небольшой животик. С самого утра у меня во рту и маковой росинки не было, так что голод дает о себе знать.

Мне стыдно перед своим малышом, ведь ему тоже надо кушать, а я морю его голодом, но когда утром мне позвонили из школы нашего с Савелием второго сына, я выбежала из дома в пижаме, даже не умываясь, какой там завтрак. Никогда не думала, что трагедия придет и в наш дом.

– Звоните ему, Елена, немедленно! – цежу сквозь зубы из последних сил и едва не плачу, чувствуя режущую боль внизу живота.

Елена вдруг переводит взгляд на мое платье в области таза и бледнеет, после чего судорожно берет в руки мобильник и подносит его к уху. А я опускаю взгляд и вижу, что ткань покрывается кровью.

– Савелий Игнатович, вы не могли бы подняться в приемную? Это срочно. Очень срочно!

Ложь. И зачем она скрывала, что Сава в офисе?

Выдержка у девушки слабая, и она вся бледнеет при виде крови, после чего с грохотом падает со стула. А вот я не могу ей помочь, сама лежу ничком на диванчике и боюсь пошевелиться. Она приходит в себя почти сразу и встает, держась за угол стола, но на меня старается не смотреть. Боится вида крови.