Подкидыш для магната. Сюрприз из прошлого - Евсения Медведева (Евсения)

— Вот бери деньги и исчезни вместе со своим подкидышем. Вы же этого хотели? — блондинка шипела гадюкой, приближаясь ко мне всё ближе и ближе.

В ней было столько ярости неприкрытой чопорными манерами, сейчас она походила больше на пацанку со школьного двора: всклокоченные волосы, проявившиеся глубокие морщины, толстый слой макияжа и кривая улыбка. От лоска, покладистости и интеллигентной воспитанности не осталось и следа. И картина, признаться, была отвратительная.

— Ты же этого добиваешься? Так на, бери и уходи, — она швырнула мне в лицо пакет с деньгами, как подачку, как кость бездомной собаке! Да у меня не было высшего образования, как у этой куклы надутой, нет богатых родителей, но у меня есть самоуважение! Гордость! Эта её провокация лишь придала мне сил, дала уверенность в том, что уже не сверну назад. Не ради себя… Ради нашей дочери…

— Не всё в мире покупается, Анжела. Но мне тебя очень жаль…

— Я — Ангелина, коза ты тупая, — она снова подтолкнула пакет и на пол посыпались металлические монеты, вложенные, чтобы унизить меня окончательно. — Собирай мелочь и проваливай из моей жизни, из этого дома, и чтобы я тебя и твою спиногрызку возле Горислава не видела! Я рожу ему нормальных детей, а не таких вот заморышей забитых!

— Не смей так говорить о моей дочери, — я вовремя перехватила её руку, не дав ударить себя по щеке. Сжала запястье, нарочно вдавливая золотой браслет ей в кожу, чтобы навсегда запомнила, что за свою девочку я любого в клочья разорву. — Ты пустышка. Кукла, способная любить только за блага, за привилегии, за успешность.

— Отвали! Тебе никогда не получить его!

— Да? — отбросила её руку и брезгливо вытерла ладонь о кашемировое пальто, лежавшее на подлокотнике дивана. — Тогда почему он каждый вечер приезжает к нам, а не проводит время с тобой?

— Убью… — её глаза налились кровью, подбородок задрожал, а пальцы в кулаки сжались. Эта истеричка и правда была на грани, чтобы вцепиться мне в волосы. И наверное, так бы и сделала, если бы не мужской голос, заглушивший всё вокруг…

— Что здесь происходит?

— Горозия Горислав здесь проживает?

Тонкий женский голосок не мог заглушить грохота во дворе моего дома, но все же привлекал внимание противным высоким писком. Боковым зрением увидел невнятную фигуру незнакомки в бесформенном плаще и забавных коричневых ботиночках с длинными шнурками. Она нервно переступала с ноги на ногу, сверлила меня взглядом и с силой прижимала к сердцу затёртую кожаную папку, будто в ней хранилось что-то жизненно важное.

Отмахнулся и вновь погрузился в хаос, творящийся во дворе моего дома. Внутри закручивалась спираль гнева. Бросил взгляд на часы. Половина девятого, а уже так хочется, чтобы этот день закончился.

Мой начальник службы безопасности Юра Морозов пугающе грозно расхаживал вдоль ровной шеренги охраны и орал так, что казалось, черепица на крыше жалостно поскуливает от страха. Он не обращал внимания ни на меня, ни на водителей, выстроившихся у гаража, ни на странную тётку с шнурками, тонущими в луже.

От всеобщей истерии собаки все не унимались и громыхали цепями по металлическому тросу, натянутому вдоль забора, а когда наступило случайное мгновение тишины, мохнатые кавказцы заметили незнакомку, замершую в распахнутых воротах, и накрыли угрожающим рыком все вокруг.

Даже Морозов остановил свою воспитательную порку, и в один прыжок материализовался передо мной, укрывая своей мощной грудью от сухонькой старушки с седой буклей на макушке.

— Горислав, иди в дом, — зашептал Юрка, незаметно отщёлкивая карабин кобуры.

— Ты утром головой ударился, Морозов? От старушки решил отстреливаться? Думаешь, она меня папкой забьёт, что ли? — я бестактно проигнорировал непрошенную гостью и развернулся к ней спиной, чтобы не могла понять, о чём мы переговариваемся. — Охрана — твоя вотчина, твой хлеб, Юра! И я не хочу просыпаться по утрам от хаоса в своём собственном доме! Каждый должен заниматься своим делом! Ясно?