Если темной холодной ночью вы
видите, как два котика чертят пентаграмму - это не к добру.
Разворачивайтесь и бегите! А не
стойте, как я - пень пнем, открыв рот, и глядя, как призрачные коты
занимаются чертовщиной. Здоровенные, почти мне по пояс они вполне
уверенно стояли на двух ногах и активно махали лапами, завывая
какую-то абракадабру, в которой все же угадывались слова. Один -
рыжий с нахальной бандитской рожей, второй - благородного
камышового окраса, но такой курчавый, словно каждый день ходит к
мастеру на завивку.
В общем, надо ли говорить, что коты
впечатлили меня до глубины души. Я даже грешным делом подумала, что
бармен Славик, скотина такая и известный любитель идиотских
розыгрышей, подсыпал мне чего-нибудь в воду. Ничего крепче я все
равно не пила.
И ведь вышла на улицу всего-то на
пару минут, отдышаться после выступления. Да-да, артистка я была
еще та. Днем училась в театральном, бегала на кастинги, мечтая
когда-нибудь увидеть на афишах премьеры сезона “в главной роли
Мария Золотова”. А вечером подрабатывала в одном из столичных
клубов, где под греческий салат и резиновый шашлык гостям “Дикой
утки” показывали стендап, канкан и дикую солянку сборных номеров. А
поскольку хозяин заведения был тот еще жмот, то почти все артисты
были как и я студентами театрального или никому неизвестными
неудачниками.
Наконец котики закончили бубнеть
что-то непонятное и принялись биться пушистыми лбами о грязный
асфальт. Точнее это так выглядело со стороны, поскольку на деле они
все еще были полупрозрачными и сквозь них даже просвечивал
припаркованный у стены внедорожник нашего администратора.
Не знаю, чего я ожидала, но точно не
того, что нарисованная на выщербленном асфальте заднего двора
магическая звезда вдруг загорится зеленым.
Пентаграмма яростно полыхнула,
закручиваясь протуберанцами, и я поняла, что меня притягивает в ее
центр будто гигантским магнитом. Завизжала, пытаясь уцепится
ногтями за перила ступенек, и… провалилась прямо в зияющий черный
провал телепорта.
Прямо так, как и стояла: в туфлях на
высоченной шпильке и в концертном платье для канкана, которое
впереди расходилось как корма ледокола, открывая обзор на высокие
трусики и стройные ножки.
На этом память моя дала сбой и,
кажется, очнулась я лишь спустя несколько минут, а может, и часов.
Застонала, пытаясь собрать себя в кучу, подгребла под голову
подушку и поплотнее укуталась в теплое одеяло. Почти тут же меня
по-хозяйски обняла чья-то рука, притягивая ближе под горячий
мужской бок.
Что?! Стоп!
Я торопливо открыла глаза и обвела
взглядом… спальню. Совершенно чужую спальню. Уж моя комнатка,
которую мы на двоих снимали с подругой Ленкой, точно не походила на
эти царские хоромы.
Огромная кровать, массивный стенной
шкаф, камин в мраморных изразцах, явно дорогой диван и парочка
кресел на витых ножках. В приоткрытую дверь, которая вела в
соседнюю комнату, виднелся угол письменного стола, заваленный
какими-то книгами и документами.
Ошалело проморгавшись, я осторожно
перевела взгляд на того, в чьей кровати вдруг оказалась. Лежащий
рядом мужчина, казалось, спал. На вид лет тридцать, может чуть
меньше. Киношная линия подбородка, с той самой ямочкой, резкие
черты лица, но чувственные красивые губы. Короткие темные волосы,
густые и небрежно взъерошенные.
С ума сойти!..
Медленно, очень медленно и осторожно
я вытянула руку из-под одеяла, приподняла край и заглянула.
Мужчина был полностью обнажен. То
есть абсолютно. И при этом незнакомец был просто дьявольски хорош.
Те самые пресловутые кубики пресса, рельефные мышцы, широкие плечи
и, кхм… все остальное тоже не подкачало.
А вот я была все еще в том самом
платье, в котором буквально вечером танцевала канкан в клубе. Уф,
ну хотя бы можно надеяться, что ничего такого между нами не было.
Наверное…
