Подаренная ему. На грани - Маша Драч

– Ты пьян, – прошипела я, сбросив со своего обнаженного плеча влажную горячую ладонь Назара.

– Два стакана коньяка вряд ли снесут меня с ног, – послышался самодовольный ответ.

Я ощутила, что Назар ухмыльнулся. Быстро выучив его мимику и различные интонации голоса, я уже приблизительно знала, когда узкая полоска его губ изогнётся в насмешке или, к примеру, когда именно уголки поползут вниз. Назар наслаждался сегодняшним вечером. Купался в роскоши праздника и благосклонности хозяина этого помпезного мероприятия.

Живая музыка, огненное шоу, море элитного алкоголя и закусок. Мраморные фонтаны. Изысканный вид на залив, что открывался с виллы. Бесчисленное количество фруктовых деревьев и даже один настоящий белоснежный павлин, расхаживающий вдоль живой изгороди. Над головами раскинулось чистое ночное небо с яркой полоской-дымкой Млечного пути. Я впервые оказалась на таком шикарном праздновании чужого дня рождения. Здесь было всё, о чем только можно мечтать. Даже посуда являлась отдельным произведением тонкого восточного искусства.

Я ощущала себя до одури неловко. Каждая мышца в теле была напряжена до такой степени, что физически становилось больно. Я никого не знала на празднике. Большинство людей разговаривали между собой на английском, а мои отношения с английским были прохладными. Про арабский я вообще молчу. Кажется, кто-то еще изъяснялся на японском, что никак не спасало ситуацию. Из русских здесь были только мы с Назаром.

– Не сомневаюсь, но не нужно меня лапать, – пробурчала я и повела плечами.

– Почему же не нужно? – промурлыкал Назар и уткнулся носом в мои волосы. – Очень даже нужно, – влажная ладонь коснулась моего согнутого локтя, скользнула к предплечью.

Острый укол отвращения прострелил грудину и вибрацией разошёлся вдоль всего моего тела. Я затаила дыхание и плотно поджала губы. В эту секунду я ненавидела себя так, как никогда прежде.

Назар был намного старше меня. Еще не старик, но уже вплотную подошедший к этой границе. Высокий. С натяжкой неплохо сложенный. Но почти седой и испытывающий неукротимую слабость к спиртному. Всегда окутанный дорогим «тяжелым» шлейфом мужской туалетной воды. А на правом запястье обожает носить невообразимо дорогущие золотые часы. Идеальная кандидатура на роль «папика» – старый и при деньгах. К тому же, еще и образованный. Другая бы радовалась. А мне хотелось себе шею свернуть и язык откусить всякий раз, когда влажные ладони Назара прикасались ко мне.

– Ты меня к себе не подпускаешь, – продолжал нашептывать он, выводя кончиками пальцев какие-то узоры на коже моего предплечья. – На сухом пайке держишь, Викуша. Но мое терпение небезграничное, – губы Назара коснулись раковины моего уха, и я вздрогнула, будто под ребра занесли ржавую длинную иглу. – Долго ты от меня бегала. Но сегодня игры твои закончатся. Я возьму тебя. Возьму и выдеру. Где захочу и как захочу, – в его шепоте ощущалось холодное ликование. Тёмное. Тягучее. Липкое. – Я тебе это обещаю, – Назар прикусил зубами массивную застёжку моей серьги. Дёрнул. Несильно, но ощутимо больно. А затем выпрямился. – После окончания праздника, – добавил он и убрав руки, ушел в сторону огромного мраморного фонтана.

Еще несколько минут я стояла неподвижно, ощущая, как тёплый ночной ветерок лижет мои обнаженные лопатки. Перед глазами всё поплыло. Я закрыла их. Затем открыла. Никаких слёз. К черту слёзы! Я сама ввязалась во всё это грёбанное дерьмо. Поэтому нечего жалеть себя и корчить жертву. Теперь жри. Слушай. Внимай.

С Назаром меня свёл трагический случай. Моя бабушка Тося. Антонина, если говорить нормальным языком, последние несколько лет тяжело болела. Она была прикована к кровати. Инсульт. Ну а я была прикована к бабушке Тосе. Ухаживать за ней, кроме меня – некому. Дед давно умер. Родителей своих я почти не помнила. Бабушка говорила, что отец ушел из семьи еще до моего рождения, а мать спуталась с каким-то алкоголиком. В общем, осталась я на руках бабушки и дедушки.