(по)ложись на принца смерти - Сильвия Лайм

Лесная дорожка круто свернула в сторону, окончательно сбивая с пути. Я резко остановилась и почесала затылок, раздумывая, как поступить. Вернуться обратно или попробовать пройти вглубь чащи? Создавалось впечатление, будто я тут никогда не была. Но это ведь неправда.

Еще какую-нибудь неделю назад собирала здесь цветки ландыша для зелий тети Берты. И вот неожиданно заблудилась.

Нет, ну это никуда не годится!

Я подняла голову, пытаясь сориентироваться по звездам. На небе светила чуть розоватая луна. Сегодня было двадцать девятое число. Каждый месяц в эту ночь небесные светила становятся багряными, и по легендам, врата между мирами приоткрываются.

Впрочем, это старые поверья. Не более того. Но отчего-то именно сегодня мне стало не по себе от этой мысли.

Я расплела хвост, который уже был нещадно подпорчен торчащими во все стороны ветвями, и распустила волосы. Светло-прозрачные пряди распустились по плечам.

Я по привычке вздрогнула. Но здесь не было никого, кто мог бы сказать, как ужасно я выгляжу. Белкам и гусеницам наплевать, насколько бледная у меня кожа. Случайно пролетающая мимо сова не скажет, что у меня водянистые глаза дохлой рыбины, а прическа напоминает лохмы банши. И пауки, чья паутина случайно осядет на моем лице, не поморщатся от рассекающего его шрама.

Чтобы отвлечься, я посильнее вспышнила волосы, представляя, что на голове у меня все идеально уложено, а вместо длинной юбки и дурацкой хламиды – настоящее бальное платье. Алая луна над головой осеняет меня волшебством, а сама я пробираюсь через лес во дворец принца.

– Как там было в старой сказке? – спросила вслух, отодвигая маленькой лопаткой ветви.

В этот момент мне на руку упала большая пушистая гусеница. Я сперва вздрогнула, но пересилила желание отбросить волосатую подольше. Положила на ладошку и внимательно посмотрела в ее большие черные глаза.

Гусеница не двигалась и смотрела в ответ. Только шевелила длинными усами.

– Ну, что ж, – пробубнила я, – как там, говорю, в той сказке было?

И начала рассказывать, продвигаясь сквозь чащу уже в компании с насекомым. Вдвоем было гораздо веселее. И уж точно не так страшно в свете алой луны.

– Жила-была маленькая волшебница. Родителей у нее не было, только злые сестры да мачеха. И пошла как-то волшебница в лес, скажем, – я посмотрела на свою лопатку, добавив: – корешки собирать. И встретила там дух своего крестного…

Одна из веток больно хлестнула по лицу: я фыркнула, чуть не выронив гусеницу, и тут же вышла на широкую поляну. Одинокая луна целиком освещала ее, и будто нарочно в самом центре расположился старый пень. Мол, подходи, девица, присядь.

Ну, меня дважды просить не надо. Уселась я на пенек, положила гусеницу рядом и продолжила рассказ, методично ковыряя землю лопаткой. Все же домой я должна была вернуться с корнями живороста, а иначе тетя Берта меня и на порог не пустит.

– Так вот, дух крестного взглянул на волшебницу, и она показалась ему ужасно несчастной. Ему захотелось сделать что-нибудь приятное для своей крестницы, и предложил он ей поехать на бал. Волшебница, конечно же, согласилась, и тут началось настоящее чудо.

Я на секунду прервалась. Корни живороста было не так-то просто найти. Как говаривала моя тетушка: «Ты должна задницей чувствовать место, где они растут!».

Я понятия не имела, как это – чувствовать задницей, но очень старалась.

– Сперва крестный превратил старую хламиду волшебницы в новое и ужасно модное по тем временам платье, – продолжала я рассказывать древнюю фольклорную байку Туманной империи. – И не беда, что с каждым шагом в воздухе от волшебного подарка распространялась призрачная плазма. Это было очень красивое платье. Затем дух откопал из земли собственный череп и превратил его в карету. А два мертвых коня, которых в том лесу уже месяц назад задрали волки, превратились в шельмугров. Нежить ударила багряными копытцами и встала в упряжку, приглашая волшебницу отправиться в путь.