Пленница Риверсайса - Алиса Болдырева

Мариус Вэлдон размашистым шагом отдалялся от тяжёлых ворот Риверсайса. В правой руке он сжимал эфес меча, да так крепко, что костяшки пальцев побелели, и проступали под слоем крови, что засохла и стала походить на бурую грязь. Его широкие плечи, покрытые прочной железной бронёй, застыли в напряжении; карие, почти чёрные глаза в обрамлении изогнутых ресниц смотрели вперёд, и он будто наяву представлял образ страшного сражения, что стихло каких-то пару минут назад. В ушах стоял громоподобный звон металла, и слышались протяжные стоны и предсмертные хрипы людей, хотя на поле перед замком сейчас было тихо и спокойно.

«Слишком тихо», - подумалось Мариусу.

Серые тучи сплошь затянули необъятный горизонт, и небо, словно мать, потерявшая сыновей в этом кровопролитном бою, сморщило своё лицо, собираясь обрушиться на землю дождём, точно слезами.

Мариус сделал очередной шаг, почувствовав, как под ногой что-то хлюпнуло. Он опустил голову вниз: алая кровь, словно грязная вода, пропитала сухую, всю в глубоких и уродливых рытвинах землю. Хмурым взглядом Мариус смотрел на эту землю, и видел на ней не только бездыханных людей Боллардов, но и павших в бою воинов лорда Грая Вэлдона, его отца; мертвые глаза устремили свои навеки застывшие взоры в потемневшее небо, что раскинулась над их головами.

Мариус поглядел на рваные облака, и его охватила бессильная ярость. Он сжал плотнее свои жесткие губы, чётко вырисовывавшиеся на его смуглом лице, ноздри затрепетали и широко раздувались.

Его кольчуга была вся в грязи и крови, что успела застыть. Нет, не его то была кровь, а кровь врага его, что так вероломно подступился вплотную к стенам замка в надежде быстро взять его.

«Но вместо этого они нашли здесь свою погибель», - подумал Мариус. Рука крепче обхватила эфес меча. Ярость, словно дикий огонь, разгоралась в его груди всё сильнее, но Мариус постарался заглушить её. Ни к чему то было - лорд Боллард безоговорочно капитулировал; его люди сложили мечи, кому повезло меньше - головы.

-Мариус! – услышал он взволнованный голос Рована, своего девятнадцатилетнего брата.

Мариус обернулся.

Рован торопливо приближался к нему; комья земли вылетали из-под его сапог. Зелёные глаза брата светились каким-то безумным огнём, отчего Мариус напрягся.

-Мариус, там, у ворот сир Алмонд и отец… - его голос слегка дрогнул, а затем и вовсе оборвался.

-Что с ними? - выпалил Мариус, вскинув головой с густой тёмной шевелюрой.

Рован молчал какое-то время, а затем издал невнятный булькающий звук, словно слова застряли в горле и не хотели выходить оттуда.

«Не может того быть», - оторопело подумал Мариус. В ожидании ответа его рука напряжённо сжимала эфес меча.

-Убиты, - выдохнул, наконец, Рован. Его рот перекосило, словно то слово, что он произнёс секунду назад, оказалось пропитано ядом и теперь разъедало его изнутри.

-Где они? Где отец? – уставившись чумным взглядом на Рована, спросил Мариус. В нетерпении он последовал за братом, лелея призрачную надежду, что тот ошибся.

Они миновали поле, что раскинулось перед Риверсайсом, некогда красивое, с сочной зелёной травой, сейчас же усеянное изувеченными телами, и истоптанное, и подошли к замковым воротам. Тяжёлые створы оказались распахнуты настежь, и через образовавшийся проём воины заносили внутрь раненных, с чьих уст срывались болезненные стоны и хрипы, и мёртвых, что умолкли навечно. Они сражались храбро и, боги Мироздания свидетели, достойны того, чтобы им воздали последние почести. Погребальные костры, что запылают нынешней ночью, будут видны из самого Кастлкинга, и потревожат крепкий сон короля Этелхорда.

Мариус нахмурился - павшим людям Боллардов такой участи не видать, их сожгут прямо здесь, на поле боя. За долгое время пути, что разделяет запад и восток, их тела под палящими лучами летнего солнца успеют разложиться, окутывая всё вокруг трупным запахом.