Глава 1: Знакомство с героями
Женева. Город, где даже голуби говорят на французском и не гадят без предупреждения. Утро начиналось, как и любое утро дипломатических мероприятий: кофе, скучные фасады, скучные лица, и один швейцарец, который по привычке снял часы перед входом в конференц-зал, боясь, что кто-то их сфотографирует.
В зал вошёл Геннадий Петрович, представитель России, тяжело ступая, словно нёс на плечах не только дипломатический портфель, но и всю постсоветскую тоску. Его сопровождали два зама – Олег Аркадьевич, тихий человек с лицом вечного разочарования, и Игорь Вениаминович, который считал, что любое молчание – это скрытая угроза. Они втроём уже спорили с французской охраной о том, можно ли проносить в зал самовар с кипятильником. Охрана на всякий случай вызвала сапёров.
С другой стороны зала уже разворачивалась украинская делегация. Её возглавлял Степан Васильевич, бодрый, усатый человек с вышиванкой, которая была ярче любого дипломатического протокола. Он вошёл не просто в зал – он влетел, как дирижабль с песней в сердце. За ним шли Леся Степановна, бывшая учительница истории и, как подозревали многие, нынешняя вдохновительница всех речей в делегации, и Алекс-ТикТок, молодой блогер, назначенный «по просьбе молодёжи» как медиапредставитель. Алекс уже делал селфи на фоне флага ЕС с подписью: "Мир на подходе, жду лайки."
– Доброе утро! – торжественно объявила Ингрид Свенссон, шведская модераторша. Она была одета в серый костюм, лицо у неё было такое, как будто она уже сто лет модерирует переговоры и мечтает о пенсии в Норвегии.
– Ну, здравствуйте, – сказал Геннадий, глядя на шведский стол. – Что, и тут без гречки?
– Та шо ж вы хотели, – отозвался Степан. – Европа. У них тут даже селёдка – веганская. Вчера пробовал – вкус как у компромисса: вроде есть, а вроде и не хочется.
– У нас в Москве компромиссы не едят, – заметил Игорь Вениаминович. – У нас ими закусывают.
Ингрид подняла глаза к потолку. Потолок не помог.
– Коллеги, – сказала она с натянутой улыбкой, – мы собрались, чтобы обсудить пути деэскалации.
– А мы только начали эскалацию, – парировал Степан. – Дайте чаю, и я предложу план.
Тем временем Алекс установил штатив и камеру, подключил микрофон и крикнул:
– Всем привет! Сейчас будет прямая трансляция дипломатии 2.0! Не переключайтесь, будет жара!
– А это кто? – подозрительно спросил Олег Аркадьевич, указывая на Алекса. – Это кто ему аккредитацию дал?
– Народ, – сказал Степан.
– А если народ завтра приведёт козу?
– Приведёт. Но с вышиванкой. У нас так положено.
В это время шведский официант осторожно выставлял на стол поднос с канапе, внутри которых находился загадочный паштет. Степан взял одно, понюхал, и, не колеблясь, предложил Геннадию:
– Будете?
– Если я это съем, я потом подпишу Минск-3, не глядя.
В зал зашёл Янек Ковальский, польский наблюдатель, нести что-то в папке. Он открыл рот, чтобы сказать:
– Извините, господа, но я хотел бы внести…
– Янек, присядь, – в унисон сказали обе делегации.
Ингрид хлопнула в ладоши.
– Начинаем. Первое слово даётся России.
Геннадий встал. В его глазах была решимость, как у человека, который сейчас прочтёт что-то из «Капитал» и добавит туда пару цитат из Высоцкого.
– Мы приехали с целью достичь мира, – сказал он торжественно. – Но не такого, как вы думаете, а настоящего, славянского. Где мужик с мужиком пожмут руки, запьют квасом и забудут, кто кому чего должен.
– То есть – прощаете нам Крым? – улыбнулся Степан.
– Крым наш, как борщ ваш. Дискутируем, но не отдаём.
Степан встал.
– Мы тоже за мир. Но такой, чтобы с песнями, с плясками, и чтобы в конце НАТО приглашало нас на шашлыки.
– Шашлыки – это армянское, – пробурчал Игорь Вениаминович.
