Снег липнет к сапогам, превращаясь в ледяную корку. Кажется, будто земля сама хочет схватить и остановить меня, но я не сдаюсь. Привычно кутаюсь в пальто и выхожу с территории. Репетиция позади, театр остался в другом мире, светлом и безопасном. А здесь только вечер, мокрый снег и почти пустая улица. Дорога до дома, ничего необычного… Только чаще я хожу засветло, сегодня пришлось задержаться.
Натягиваю шапку на глаза и ускоряю шаг. Поворот. Сейчас подземный переход и уже мой дом. Все близко и безопасно. Парковка возле входа в метро. Тусклый свет фонаря выхватывает очертания. Три фигуры, темные, громоздкие, нависли над четвертой, лежащей на земле. Крики. Удары. В горле першит от напряжения.
«Пройди мимо», – шепчет что-то внутри. Но ноги словно движутся сами. Сердце бьется так, что в ушах звенит. Один из мужчин пинает лежащего в бок, глухо, с силой. Звук удара будто отзывается в моей груди.
– Эй! – мой крик раздается громким эхом. – Я вызвала полицию!
Мужчины замирают. Один оборачивается. Лицо прячет под капюшоном, но взгляд злой, колючий прожигает меня насквозь.
– Ты кто такая? – рычит он, делая шаг ко мне. Руки в карманах, плечи напряжены. Остальные двое пока стоят на месте.
Самое время развернуться и сбежать. Действительно вызвать полицию. Но я стою на месте, ноги словно примерзли к этому чертовому снегу.
– Еще шаг, и вы пожалеете, – говорю неожиданно уверенно. – Они уже в пути.
Как это возможно? Я сама не знаю.
– Баба, – презрительно бросает злодей, сплевывая. – Проваливай, пока жива.
Я не двигаюсь с места и крепко стискиваю в руке телефон. Внутри все сжимается, как перед прыжком в пропасть. Только бы они поверили. Только бы ушли.
Злодей усмехается и поворачивается к остальным.
– Пошли, – короткий кивок.
По инерции делаю шаг назад, и в этот момент чья-то рука резко хватает меня за плечо. Я вздрагиваю, холод пробегает по позвоночнику. Время будто замирает, сердце сбивается с ритма, в голове неожиданная пустота и легкий звон.
Медленно поворачиваюсь, будто любое резкое движение может все сломать. Но вместо слов удар. Резкий, обжигающий. Щека вспыхивает болью, резкая вспышка света перед глазами лишает меня возможности видеть на бесконечные несколько секунд. Один из этих бандитов не ушел, решив отыграться на мне.
– Дура! – фыркает он и скрывается, гадко хохоча.
Мир на секунду распадается на осколки, и я пошатываюсь, но не теряю равновесие. В груди вспыхивает паника, но ноги отказываются бежать. Я гашу ее. Бежать нет смысла, они уже ушли. Выдыхаю. В глазах еще пляшут разноцветные пятна, а щека горит от удара.
Мужчины словно растворились в темноте. Лишь последний из них оглядывается, бросает на меня колючий взгляд, обещающий всевозможные беды. Я стою на месте, стараясь не показывать страх, пока и он не исчезают из вида.
Теперь можно выдохнуть.
Человек на земле шевелится. Я подхожу ближе, медленно, словно боюсь, что он испарится, как мираж. На его пальто разводы грязи, на снегу рядом темные пятна. Кровь? Сердце гулко стучит в груди.
– Вы в порядке? – мой голос звучит хрипло, но я заставляю себя говорить. – Вы меня слышите?
Присаживаюсь на корточки перед пострадавшим. Он приоткрывает глаза и пытается оторвать голову от земли. Свет фонаря освещает его лицо: разбитая бровь, кровь на губах, синяк расползается под глазом. Но не раны приковывают меня к месту. Глаза. Знакомые до боли. Я замираю, боясь пошевелиться.
– Алина? – голос тихий, срывается, но я слышу каждую ноту. Хриплый, надломленный, как звон разбитого стекла.
Нет. Это невозможно. Это… он. Он! Эмин!
Инстинктивно прикасаюсь к лицу. На пальцах остается кровь, щека пульсирует. Но боль отходит на второй план, когда я снова смотрю на мужчину передо мной.
