ПРОЛОГ
Пламя под кожей
Звон колокольчиков был не звуком – дыханием города.
Он струился меж башен, перекидывался с моста на мост, проносился сквозь кованые арки и бронзовые трубы, словно сам воздух учился играть на себе. Не музыка, не сигнал – живое присутствие. Напоминание, что Агнипур не просто просыпается: он начинает петь.
Внизу, в кипящей сердцевине города, работали чакры – громадные энергодиски, заглублённые в магмоткань земли. От них расходились светящиеся каналы – агни-нади – питающие всё: летающие платформы, зеркальные купола, огненные установки, городские заклинания и даже ткань, что носили на себе знатные. Империя жила на этом пламени. Она не просто жгла – она дышала сквозь огонь.
С высоты Гнезда Феникса – верхней двипы, парящей на резонансных стабилизаторах над тронным кварталом – вид был почти божественным. Ни один смертный не мог подняться сюда без вызова. Даже жрецы, если не были высшего круга, – лишь до второй террасы.
Здесь, в зале из полированного агни-стекла и резонансного мрамора, принцесса Михира стояла перед зеркалом. Оно не отражало мир – оно раздвигало его. Контуры в нём плескались, как пламя в масле: неспокойно, неуверенно. Михира смотрела на своё лицо и не узнавала его.
Тонкая, высокая, с кожей, отливающей янтарём, и волосами, собранными в корону из золотых нитей. Совершенная – внешне. Внутри же – трещина.
Она коснулась лба. Там, где у Рождённых с Искрой проступала метка – узор, светящийся при обращении к энергии – у неё была пустота. Без жара. Без зуда. Без сияния. Только кожа.
Сегодня – Фестиваль Агни.
День, когда Империя Раджастан вспоминает свой источник. День, когда все, кто наделён Искрой, демонстрируют силу. Когда чакры горят сильнее, храмы гудят как сердце, и сама Империя поёт через миллионы голосов.
День, когда Михира – единственная дочь Императора Ашвана, живое продолжение тронной линии – должна явить свою Искру.
В шестнадцатый раз.
И в шестнадцатый раз – не явит.
– Ты опять подглядываешь, Чандра?
Служанка вздрогнула. Невысокая, молчаливая, с глазами цвета запылённого граната. Она склонилась в поклоне.
– Простите, Ваше Высочество. Я… я хотела только убедиться, что…
– Что я ещё не испарилась от стыда?
В голосе не было ни гнева, ни иронии. Только усталость.
Чандра отвела взгляд. В её руках – кувшин с ароматной водой. Михира подошла ближе, коснулась пальцами воды. Поверхность затрепетала, но не засияла. Не отозвалась. Даже вода не узнавала в ней Искру.
– Они будут смотреть, – сказала она. – Ты понимаешь, Чандра? Не потому что верят. А потому что ждут провала.
– Им важно Ваше происхождение…
– Им важен мой огонь.
Она отвернулась от служанки, подошла к балкону. За ним – Империя.
Платформы-двипы скользили над городом, переливаясь светом. Улицы внизу вибрировали от напряжения – и от предвкушения. Винтовые турбины на крышах ловили утренние восходы, направляя свет в тепловые ловушки. По трубам в стенах домов струилась агни-прана. Даже воздух – пах огнём. Чистым. Управляемым. Приручённым.
Империя Раджастан. Величайшее из человеческих творений. Город-чакра. Символ порядка. Храм дисциплины.
Она была его наследницей. Но не принадлежала.
С детства её учили быть сосудом.
Её голос ставили с помощью звукорезонатора. Пальцы обучали жестикулировать так, чтобы за каждым движением стояла формула. Даже дыхание – отмерялось. Тело – инструмент. Личность – оболочка.
И всё ради Искры. Чтобы проявилась. Чтобы зажглась. Чтобы была.
Медитации. Инъекции кристаллов. Кровавые посвящения. Ритуалы в куполах мантры. Трижды её держали в агни-ламинарии, надеясь вызвать резонанс. Ничего.
– Вы не пустая, – говорили ей жрецы. – Вы… глубоко замкнутая.
Но она чувствовала иначе. Не замкнутость. Безмолвие.
