Паника-upgrade. Кровь древних - Александр Мазин

Удача возникла у ворот Олега Саянова славным апрельским утром. Удача прибыла на кроваво-красном «порше».

Удача была двусмысленной, как улыбка сутенера. Тот сорт удачи, который не часто еще встречался в жизни Олега Саянова с тех пор, как он имел глупость поселиться на Рублевке.

Зачем понадобилось Олегу Рублевское шоссе, он и сам не знал. Серьезный и успешный ученый, Олег Саянов был далек от дешевого тщеславия и примитивных понтов. Возможно, это был жест, призванный доказать старшему брату, что он, Олег, тоже кое-чего добился в этой жизни.

У Саянова-старшего дома на Рублевском шоссе не было. У него был пентхауз в центре Москвы. Брата звали Тенгиз Тенгизович. Но несмотря на экзотическое имя-отчество Саянов-старший был русским. Просто в их семье старшим сыновьям всегда давали имя Тенгиз. То есть на самом деле настоящим именем было не Тенгиз, а Тенгус, но настоящее родовое имя Саяновых не следовало знать всем подряд. Почему?

А Бог знает… Фамильная традиция. Поэтому – Тенгиз. Их отца тоже звали Тенгизом Тенгизовичем. А деда – Тенгизом Ивановичем. Потому что прадед был не первым, а вторым сыном. Прадед Иван Саянов приехал в Москву откуда-то из Сибири. Может – с Алтая. Иван Саянов не любил об этом говорить. Что-то нехорошее случилось с ним и его родными в суровые годы Гражданской войны. Такое, что он, Иван Саянов, остался последним в роду. И умер очень рано. Но сына родить успел. Тенгиза Ивановича Саянова, Олегова деда.

Кроме родового имени, в семье из поколения в поколение передавалась невероятно гибкая сабля в сафьяновых ножнах, которую можно было при желании использовать вместо пояса, и «семейное» искусство рукопашного и сабельного боя. Искусство «наследовалось» всеми сыновьями, сабля, естественно, старшим.

Так что Олегу заполучить семейную реликвию не светило. Но своя сабля у него тоже была. Превосходный клинок, очень похожий на фамильный раритет. Саблю подарил дед. Внуку на пятнадцатилетие – к ужасу невестки и жгучей зависти одноклассников.

Но отнять у Олега грозное оружие никто не посмел. С дедом в их семье не спорили, ибо дед был – глыба. Орел-полковник, объездивший полмира (это в советские-то времена!), с кучей всевозможных наград, которые никогда не носил. Он-то и обучал Олега семейному воинскому искусству. Вполне успешно обучал.

Олег вообще был способным парнем. Веселым и жизнерадостным, походя овладевавшим всевозможными вершинами. Лет до семнадцати он считал себя воином, с восемнадцати до двадцати двух – поэтом и прожигателем жизни, а на последнем курсе университета всерьез увлекся наукой, которая и стала его профессией.

Дед умер три года назад. В Африке. Подхватил там какую-то злую инфекцию. Тело привез брат Олега. В закрытом гробу. Похоронили полковника рядом с женой, которая умерла намного раньше. На похоронах было очень много народу. Родственники, друзья семьи, коллеги… Олег обратил внимание на группу немолодых неприметных мужчин, которых никогда прежде не видел. На их венке было написано: «Другу и наставнику». Однако в ресторане, который арендовал брат для поминок, их уже не было.

Смерть деда была горем для всех Саяновых. Отец неделю на работу не ходил, брат был чернее тучи…

Олегу перенести утрату помогла работа. В лаборатории он забывал обо всем.

Вообще, к удивлению родственников, ученый из Олега Саянова получился вполне преуспевающий. Он читал лекции в дюжине университетов, написал больше двухсот статей и стал счастливым обладателем тринадцати патентов, двенадцать из которых интересовали исключительно коллег доктора Саянова, зато тринадцатый после трехмесячного аукциона был куплен корпорацией «Кемикл Индастри» за девять с половиной миллионов евро.