Падай, я ловлю - Татьяна Семакова

Просыпаюсь от того, что мое тело приходит в движение. Резко открываю глаза, делаю глубокий судорожный вдох и в первые секунды искренне полагаю, что приснился сон. Один из тех, в которых падаешь с высоты на задержке дыхания. Собираюсь было посмеяться над собой, снять напряжение и развеять страх, но мешают мелькающие за окном огни.

Приподнимаюсь с заднего сиденья своего видавшего виды и сменившего с десяток владельцев автомобиля и тут же врезаюсь головой в дверцу, взвыв от боли.

– Какого хрена? – снимает вопрос с языка водитель. – Твою мать! – замечает меня, оборачиваясь на мгновение. – Ну, не повезло тебе, – заключает флегматично и разгоняется, хотя казалось, быстрее уже невозможно.

– Что Вы делаете?! – истерю и возмущаюсь, садясь и вцепляясь в подголовник водительского сиденья.

– Выживаю, – бубнит себе под нос.

– Моя машина тут каким боком?! – толкаю мужчину в плечо. – Немедленно остановитесь!

– Забудь, – обрубает сухо и дергает рулем, разворачиваясь из среднего ряда через две сплошные.

Визжу и зажмуриваюсь, пока он не выравнивает машину.

– Не ори! – рявкает грубо. – И притворись мертвой.

– Больной! – луплю его по плечу ладонью. – Остановись! Сейчас же!

– Закрой рот, – рычит и направляет на меня пистолет через плечо, держа руль одной правой.

Сантиметров десять от холодной стали до кончика моего носа, не больше. И вести ему так неудобно, а я что же, без понятия совсем? Устраиваюсь на заднем сиденье поудобнее, пристегиваюсь, бросаю взгляд на приклеенную кем-то икону на торпеде и для надежности хватаюсь за дверную ручку.

– Пригнись! – выкрикивает мужчина неожиданно.

Басом.

Почему у него такой низкий голос? И такие плечи широкие. Он едва на водительском месте помещается, огромный какой!

– Пригнись! – орет так громко, что голос срывается до хрипа.

Я дергаюсь, опомнившись, но ремень врезается в грудь и получается лишь незначительно податься вперед. Паническая атака настигает меня вместе с первым выстрелом. С ужасом смотрю на лобовое стекло, покрывшееся сеткой трещин вокруг сквозного отверстия, и понимаю, что перед глазами темнеет. Думаю, что от страха, боли на адреналине совершенно не испытываю. Как будто бы даже соображаю: подныриваю под ремень и скрючиваюсь до самых колен. И глохну.

Нет, что-то я все же слышу. Мат неизвестного мужчины, его попытки открыть ответный огонь, но точно громкость кто-то убавил. А потом вдруг гул в ушах появляется, будто на реактивном топливе моя машина работает, и за этим шумом связь с реальностью теряю, цепляясь руками за водительское сиденье.

А ведь брат предупреждал, что район неблагополучный. Отговаривал, совал под нос статистику преступлений, в основном с применением огнестрельного оружия, которую Бог знает где нарыл, но у меня была своя – знакомая из техникума, осваивающая вместе со мной «барное дело». Она-то меня и порекомендовала владельцу, и после короткого собеседования меня взяли. Две недели успела отработать, чаевые – не сравниться с теми, что оставляют богачи в центре, считающие, что если платят баснословные деньги за напитки, я лично должна им и стакан, и ботинки до блеска натереть. А тут и отношение человеческое, и контингент попроще, гораздо комфортнее. Учитывая, что у меня отец алкоголик со стажем и в одиночестве употреблять считает неприличным, я все равно что дома. Дебош вот только устроили сегодня, пришлось остаться и помочь уборщице с осколками и искореженной мебелью, совесть не позволила оставить ее одну разгребать бедлам, причиной которого отчасти являлась. Устала дико, за руль не рискнула садиться, прилегла подремать на заднее сиденье пару часиков, а теперь вот… почему слабость такая? Тихо совсем, уже даже мужик не орет, только ошалевший от перегрузок мотор ревет. Я разогнуться хочу, сесть нормально, но и того не выходит.