Отвергнутая. Игрушка для Альф - Рин Рууд

— Я с ней только из-за пекарни, — голос Малька вибрирует нежностью. — Ее отец после нашей свадьбы оставит ее мне. Он хочет отойти от дел…

Я не сразу понимаю, что речь идет обо мне, моем отце и его пекарне. Слишком жестоки его слова.

— А что потом? — отвечает ласковый девичий голосок.

— Потом я стану вдовцом.

Сердце пропускает несколько ударов, и бесшумно отступаю от двери кладовки. Мама учила меня никогда не паниковать, но ее рядом нет. Она с отцом сейчас в приюте для бездомных.

— Я продам пекарню, — голос Малька становится жестче. — Саймон - полный идиот. Сколько раз ему предлагали продать пекарню? Место вкусное, можно выручить хорошие деньги.

— Тебе не Саймона стоит бояться, а мать Тинары, — воркует девичий голосок. — Может, ты и не в курсе, но она не всегда была такой, как сейчас. Слухи о ней разные ходят. Говорят, она волчица, Мальк, и чародейка.

— Тогда я Альфа Северных Лесов.

— А где тогда твой брат?

— Что?

— Их двое, Мальк. В Северных Лесах сейчас два Альфы. И оба, говорят, красавчики.

Пячусь, выхожу из темного коридора к прилавку и кидаюсь прочь.

— Куда?! — раздается недовольный старческий голос и мои плечи стискивают стальные пальцы. — Я за малиновыми пирожными пришел…

— Пустите!

— Без пирожных не уйду! У меня свиданка.

Меня в захвате удерживает щуплый босой старик в белой тоге и с длинной до пупа бородой. От него пахнет влажным мхом и сосновой смолой. Оборотень?

— Он самый, — мутные глаза вспыхивают желтым огнем. — Очень старый и злой волк.

— Мне надо идти, — пытаюсь вырваться, а он меня встряхивает.

— Куда?

— Тина! — я вздрагиваю от голоса Малька, и старик вглядывается в мои глаза. — Тина! Ты где?

— Тут она, милок, — покряхтывает старик, обнажая зубы в улыбке.

— Нет… — шепчу я. — Прошу… Отпустите…

Звенит колокольчик над дверью, и на крыльцо обеспокоенно выходит Мальк:

— Верховный Жрец…

Я замечаю, как он торопливо и воровато поправляет фартук и пояс брюк. Меня окатывает дрожью.

— Вы по субботам приходите, — Мальк улыбается. — Разве нет?

Я распахиваю глаза. Я знаю, что субботними ночами в пекарню заглядывает Верховный Жрец Северных Лесов за пирожными. Его всегда встречает мой папа, а сама я его никогда не видела и думала, что отец привирает.

— Хочешь сказать, что пирожных нет? — Верховный Жрец недовольно щурится.

— Мы… вообще-то закрыты…

— Будто меня это остановит, — Жрец выпускает меня из хватки и беспардонно проходит в пекарню.

Оглядывает пустые прилавки, и когда я отступаю, разворачивается и указывает на меня повелительным жестом:

— Иди готовь пирожные.

Я цепенею под его сердитым взглядом. Наверное, стоит сказать, что те самые пирожные готовит мой папа, а не я.

— В темпе, милая…

— Нам проблемы не нужны, — шепчет Мальк. — Тина, лучше не спорить.

— А ты иди гуляй, — Жрец шагает перед прилавками. — У тебя же свои, наверное, есть очень важные дела.

— Ну что вы, Верховный Жрец… — улавливаю в голосе Малька липкие нотки угодливости.

— Она справится, — Жрец фыркает и поднимает взгляд пучок сухоцветов на стене. — Она же дочь своего отца.

— С пирожными у нее беда…

— Иди, — Верховный Жрец обращает на него горящий взор.

Мальк толкает меня в пекарню, мажет губами по щеке и шепчет:

— Будь умницей.

Опять звенит колокольчик над дверью, и я медленно вытираю щеку ладонью под внимательным взглядом Верховного Жреца.

— Я, правда, не дружу с пирожными.

— Куда хотела сбежать?

— Не знаю… Куда-нибудь… Лишь бы подальше отсюда…

— Могу устроить, — Жрец расплывается в улыбке. — Но я тебя сразу предупрежу, что от меня лучше помощи не принимать.

— Почему?

— Когда нужна помощь, вопросов не задают.

Медленно выдыхаю и решаю, что не стану принимать помощь от странного босого старика. Папа никогда не называл его другом, поэтому будет ошибкой ему доверять.