Прыг-скок. Прыг-скок.
Разнесчастный колобок
– Следуя заветам предков своих,
мудрый создаёт себя знаниями. Не стои́т мудрый на месте. Ибо
остановившись, на ногах не устоять. Ибо остановившись, скатишься ты
обратно в мрак неведения предсущего. Не ограничивает себя мудрый
словами сказанными, а доискивается слов записанных. Ибо записанное
не искажается. А, стало быть, обучает премудрости.
– Короче, нужно больше читать, –
проворчала под нос Юлька, борясь с желанием раззеваться во всю
пасть.
Дедуля поднял на неё чёрные волоокие
– как пишут в романах – преисполненные вселенской кротости очи. А
ещё преисполненные укоризны. Укоризну имеет смысл предназначать
человеку, от которого ожидаешь правильной реакции: устыдиться и
прекратить.
В принципе, Юлька сей посыл
понимала. С «устыдиться» у неё всё в порядке: дедулю обижать не
хотелось, ибо грешно. Проблема была с «прекратить».
Так и зудело окрыситься на старого
сухаря. Послать подальше с его нудными проповедями. А вот
чувствовать себя свиньёй категорически и всеобъемлюще не хотелось.
Раз уж тебя воспитали в уважении к старости, мучайся и не
ропщи.
– Тот, кто следует путём постижения
записанной премудрости, станет искусным, – продолжал дедуля
бубнить, как заведённый.
Мучайся и не ропщи – уговаривала
себя Юлька. Но оказалось, что уговаривать поздно. Встав на тропу
войны, она уже преисполнилась дерзости, которой требовался выход.
Желательно с минимальным ущербом для совести. И выход таки нашёлся:
пассивный бунт. Она зевнула: широко, до хруста. С наслаждением и
брызнувшими из глаз слезами. Прелесть, что за удовольствие.
А дедуля хитрец: на неё не смотрел,
но всё подмечал. Уловил её настроение и тут же съехал с темы
предыдущей лекции. Без предупреждения завёл новую шарманку:
– Не преуспеет злой, но преуспеет
доброжелательный. Ибо…
Юлька уже облегчила «зуд протеста» и
не стала ему мешать. Предпочла заняться собственными мыслями.
Собственно, мысль одна: что делать? Нет, две. И вторая точила с
остервенением термитов, замурованных в стальном сейфе: где
Севка?
С Даяном и Кириллом они, понятно,
разминулись. Виновата – кругом виновата! Затупила и замешкалась:
ребята ушли «на эту сторону» раньше. Сомнений, что они где-то
здесь, в этом мире, ни малейших. Куда они денутся? Нужно просто
хорошенько поискать. Да и мужики не станут сидеть, сложа руки.
Особенно Даян: у него не только жена потерялась – сын!
Но Севка-то, Севка! И Дэма. С ними
она была рядом до самого конца. До самой последней секундочки. Они
просто обязаны оказаться ТУТ. Пускай и не прямо за стеной, так хотя
бы в обозримом пространстве.
Кстати, а почему, собственно, не за
стеной – обернулась Юлька и воззрилась на каменную кладку за
спиной. Солидную такую непрошибаемую. Из каменных блоков высотой по
самую её макушку – как только пупки не надорвали, втаскивая один на
другой?
Главное: зачем? Понятно, что для
непрошибаемости, но кем конкретно? Кровожадным врагом? Кровожадными
монстрами? Она вовсе не удивится, если в мире, куда её закинуло,
эволюционировали и такие. Но это, кажется, уместно для наружных
укреплений вроде крепостных стен. На кой ляд такие стены в
помещении? Последний оплот? Вопросы-вопросы-вопросы.
А в голове пустота. Новое тело не из
яйца вылупилось. Оно жило, оно думало, оно изучало. У него есть
память, а в памяти инфа. Но делиться ею тело не торопилось. В
смысле, ценной инфой. Как бы нелепо это ни звучало, тело
отгородилось от сознания-вторженца из другого мира. А может, из
прошлого на собственной планете – чем чёрт не шутит? Тело заняло
круговую оборону и не шло на переговоры – хоть руки-ноги работали,
и то хлеб.
Жаль, что в своих снах Юлька так и
не добралась до зеркала. Не увидала себя ту: девчонку-подростка.
Руки, ноги и наволочка на теле один в один. Однако существует ещё и
такой подлый феномен: если женщина хочет во что-то поверить, на
пути у неё не стой. Хочет она верить, что переселилась именно в ту
девочку, и верит – хоть кол на голове тещи.
