– Эй, кто тебе позволил явиться сюда? – говорит мне гвардеец,
стоящий на пороге элитной мужской академии.
Я поправляю перчатки. Сегодня я ехала верхом. Не так, как
привыкла Лара, прошлая хозяйка этого тела.
– Я одна из внемлющих, – говорю ему спокойным голосом, откидывая
с лица вуаль, – значит, я имею право войти.
Я делаю акцент на последних словах.
Гвардеец немного бледнеет, я вижу это сквозь прорезь в его
шлеме, но не отступает. Копья все еще скрещены перед воротами.
– Или ты хочешь испытать на себе мою магию? – говорю я, легонько
пришпоривая коня.
Лошадь переминается с ноги на ногу на месте. Честно говоря, я
никогда в жизни не сидела верхом, но Лара, которая до всех событий
была на моем месте, получила отменное образование, достойное одной
из элитных колдуний этого мира. Пока ее не забраковали.
Я не хочу знать, кто именно на Лару напал и попытался лишить ее
последнего – жизни, но то, в чем я уверена наверняка – я отвоюю
себе место внемлющей иначе печальна моя судьба.
Для этого я должна пройти своеобразный отбор и, как бы это
странно ни звучало – я начинаю чувствовать, что руки немного потеют
– для начала я обязана выбрать себе нескольких мужчин-консортов.
Да-да, это те, кто будет охранять мое тело, беречь силы и
подпитывать их… в постели.
Мне действительно неудобно.
Получается, сегодня я должна встретить своих будущих любовников.
Буквально, выцарапать себе их.
Но если я хочу выжить, а я хочу, я обязана выбить себе то право,
которое хозяйка прошлого тела так глупо утратила.
– Но… – упирается гвардеец.
Тогда я стягиваю с ладони идеально сидящую перчатку. К коже
лирри, внемлющих, не имеет права прикасаться никто кроме их
собственных консортов. Вообще-то за подобную оплошность назначена
смертная казнь.
Я спрыгиваю на землю, подобрав юбки.
Гвардеец отступает.
Как хорошо, что он не знает, что кто-то выпил из Лары всю ее
магию, прежде чем отправить на испытание к старшим.
Я наступаю, мужчина, загораживавший мне вход, пятится назад.
Лирри снимают перчатки только когда планируют творить магию.
– Пусти меня, – сквозь зубы цежу я.
– Никак не… Запрещено, – тараторит он. – Академия уже завершила
отбор.
– Не для меня!
Гвардеец оказывается вплотную прижат к воротам.
– Чего вы хотите, лирри? – наконец выдыхает он и я понимаю, что
мой противник сдался.
– Шанса.
– Но вы не получили пригласительного письма.
– Вот мое пригласительное! – щелкаю пальцами и с них срывается
несколько голубых искр – последние крохи магии прошлой хозяйке
этого тела. – Еще будешь сомневаться?
Надеюсь, я не пожалею о том, что поступила так безрассудно.
– Пустите лирри Эстрил, – раздается за кованой оградой и я
поднимаю взгляд.
На меня исподлобья смотрит высокий и широкоплечий мужчина. В
мире, которым правят женщины, все будущие мужчины-консорты проходят
тщательный отбор. Только избранным дано заботиться о женщинах,
сосредотачивающих в своих руках потоки мироздания, тех, кто может
осушить реки и заставить колоситься поля.
Лирри это величайшее сокровище мира, их защитников готовят
годами в этих стенах.
Я уже видела пару мужчин-консортов и они были прекрасны.
Мое сердце, кажется, пропускает удар, потому что я на самом деле
не верю в то, что Лара достойна такой чести. Она сделала что-то,
что перечеркнуло ее магию, опустилась так низко, как ни одна из
полубогинь этого мира не имела права пасть.
“Или позволила себя опустить”, – рождается в глубине души что-то
сродни предчувствию.
Я пришла в себя в своеобразном госпитале. Тамошние женщины,
закрывавшие повязками лица, были как-то очень трогательно
заботливы. Из их рассказов я поняла, что Лара – вечная аутсайдерша.
Девочка из низов, по ошибке судьбы наделенная уникальным даром. Та,
кого вечно задирали, унижали и подставляли.
