Оставьте это профи - Камила Дани

– Что нужно сказать?

А что нужно? Все по-честному: он меня обидел – я ему кулаком в нос.

– Арина!

– Он пелвый начал.

Первый! Первый! Первый!

Блина, ну почему я не могу сказать вслух «р». А этим болванам только бы посмеяться.

Обиженно надуваю губки.

— Арина, ты не хочешь, чтобы я позвонила маме?

Учительница... она всегда такая. Я только два месяца хожу в школу, а ее уже ненавижу.

Иногда думаю, что крестная права, и лучше сразу выйти замуж.

– Я не буду извиняться, – отворачиваю голову.

Еще чего?

– Арина!

Блина. Кто вообще ее просил возвращаться пораньше?

— Она не будет извиняться, потому что невоспитанна, я сам слышал. Так ее папа сказал. Потому он и бросил ее.

– Не плавда! Это мы его блосили!

Со всей силы становлюсь на рыхлую ногу одноклассника и бегу прочь.

Так болит сердечко и слезы градом текут.

– Дулак! — ворчу под нос.

Он не знает! Никто не знает, как папа обижал маму! Я видела, все видела!

Забегаю в спортзал и присаживаюсь на скамеечку.

Вытираю рукавами слезы.

– Мы сами ушли от папы.

Опускаю голову на колени.

Сначала я немного грустила, но теперь радуюсь, что мама нашла другое жилье и они больше не ссорятся.

У меня хороший папа, действительно, но когда выпьет…

Всхлипываю.

В тот день он пришел в школу и от него очень плохо пахло. Он кричал на учительницу, а в конце сказал при одноклассниках, что я такая же, как мама невоспитанная и он больше не может нас терпеть.

После того случая меня все обходят стороной. Мало было, что все смеялись из-за моего «р», еще и это прибавилось.

– Доченька.

Быстро вытираю слезы. Не хочу, чтобы мама увидела меня заплаканной.

– Пливет, мамочка, – улыбаюсь.

Поднимаюсь на ноги и сразу обнимаю за талию.

– Пойдем домой.

Гладит по голове.

Она измучена, по голосу слышу.

– Что-то случилось? – поднимаю голову.

– Солнышко, нам снова нужно искать жилье, — садится на корточки. Как-то странно улыбается, но я вижу в ее глазах слезы.

— Мама, это из-за папы? Потому, что он вчела кличал под двелью квалтилы?

Вздыхает, но улыбается.

Так и знала.

– Мама, – кладу руки на ее щечки, – у нас все будет холошо. Ты сама говолила, что я твое солнышко. И я буду ялко светить нам.

Она снова расстроена.

– Конечно, ты мое солнышко. Однако, возможно, нам придется сменить и школу.

О, спасибо, святые яйца! Это отличный подарок.

– Я не плотив, – киваю головой.

– Мое золотце.

Поправляет мои кудри.

Ненавижу когда так делают… Будто я маленький ребенок, а мне уже целых семь лет, между прочим. Но маме этого не говорю, она и так постоянно плачет. Смотрит в телефон и плачет.

Несколько раз я пыталась посмотреть, что там, но не знаю пароля.

— Пойдем, нам еще чемоданы собирать.

Моя мами – самая лучшая.

Мне нравится ее так называть. Не так, как все.

Обнимаю её за шею крепко-крепко.

Болит сердце. Трудно смотреть, как она держится, изо всех сил старается быть сильной.

Крестная Верун, всегда говорит, что я должна быть вежливой и не расстраивать мамочку.

Я сама это понимаю, но из-за таких болванов как Ванька, я совершаю плохие поступки.

– Пойдем.

Хорошо, что мама не пришла раньше…

– И сегодня ты наказана, никакого компьютера, я все видела.

А нет, увидела, потому и расстроилась.

Приехав домой, сразу достаю свой чемодан. Собираю вещи и выкатываю его в коридор.

– Я готова. А куда мы едем?

— Пока не найдем жилье, поживем у Верун. Надеюсь, недолго, — из другой комнаты показывается чемодан, а за ним и мама.

– Океюшки.

Ура! Обожаю крестную. Она все-все на свете знает и главное – умеет хранить тайны.

Где-то через час мы уже были у крестной. Она живет в небольшом домике за городом.

Здесь круто, особенно летом.

– Привет, моя моделька! — расцеловывает меня от подбородка ко лбу.