Офицер особого назначения - Александр Тамоников

N-й мотострелковый полк, дислоцирующийся недалеко от поселка Тугалы за Уральским хребтом. Расположение 8-й роты 3-го батальона. 31 декабря 2003 года, 23-10. Канцелярия ротного

Офицеры, расположившись за Т-образным столом, подняли по последней кружке, допивая литровую бутылку водки. Тост был краток:

– За тех, кого нет рядом!

Выпили, закусили тушенкой, закурили. Командир осмотрел подчиненных:

– Итак! Пора и к нашим дамам выдвигаться! Осталось решить, кто останется контролировать подразделение и поздравит личный состав после боя курантов!

Молодой лейтенант Катасов, один из взводных, протянул:

– Да что его контролировать, товарищ капитан? Бойцы у нас с понятием, ну, а если и решили старички водочки хлебнуть, то все одно выпьют. Смотри за ними или не смотри. За всем разве уследишь? В сортире, на очке, но примут. Главное, чтобы без шума. А за этим вполне может проследить и старшина, сержант Самонченко!

Ротный, капитан Илугин, спросил:

– У кого будут другие предложения?

На что подчиненные офицеры в один голос заявили:

– Да прав Семен! Первый Новый год вот так, что ли, встречаем? Посидим в компании жен где-то до двух, а потом можно и вернуться, посмотреть, что здесь за дела. А то и раньше. В час, например!

Ротный, выслушав подчиненных, ударил ладонью по столу:

– Значит, так! Сейчас строим личный состав, поздравляем его, затем идем к Пронозину. Отмечаем Новый год и возвращаемся в роту. После чего, Семен, – капитан указал на лейтенанта, что первым выступил после третьего тоста, – останешься в казарме до утра. Все равно холостой! Решение окончательное, обжалованию и обсуждению не подлежит.

Он повернулся к командиру первого взвода, старшему лейтенанту Пронозину:

– Позвони, Костя, домой, узнай, готовы ли наши благоверные принять своих мужей?

Офицер поднял трубку телефона. Набрал короткий номер внутригарнизонной связи. Задал вопрос, выслушал ответ, опустил трубку на место, доложив:

– Дома все готово. Дамы с нетерпением ждут кавалеров.

– Тогда стройте роту! Старшину ко мне!

Взводные вышли. И почти сразу в проеме двери канцелярии появился сержант Самонченко:

– Разрешите, товарищ капитан? Вызывали?

– Вызывал! Проходи, присаживайся.

Сержант опустился на стул, где до него восседал лейтенант Катасов, стараясь не смотреть на остатки офицерского застолья. Капитан проговорил:

– Короче, Дима, слушай меня внимательно!

Ротный проинструктировал старшину, предупредив:

– И смотрите у меня, гусары! Выкинете какой фортель, пожалеете!

– Могли бы и не говорить об этом!

Капитан повысил голос:

– Мне решать, сержант, что говорить, а что нет! Или за полтора года не уяснил это?

Старшина опустил голову:

– Извините, товарищ капитан! Сказал, не подумавши!

И тут же заверил Илугина:

– Но вы не беспокойтесь! Слово даю, праздник пройдет, как положено!

– Ровно в час отбой!

– В час? Может, подольше разрешите посидеть? Вон в седьмой роте до двух праздновать собираются!

– Это дезинформация. Приказом по полку отбой назначен всем на одно и то же время, а именно на час ночи! И пусть твои дружки-соседи не пи...т! Ясно?

Старшина вздохнул:

– Ясно! В час так в час!

Капитан продолжил:

– Офицеры роты после официальной части уйдут, так что весь контроль над состоянием дисциплины ложится на тебя, Самонченко. Но учти, либо я, либо кто-то из взводных, либо мы вместе можем вернуться в любое время, а позже Катасов будет нести службу ответственным до утра! Знаю, пить все равно будете. Но чтобы в меру и безо всяких наездов на молодых и покидания казармы! Опять-таки, мероприятия до часу. Затем лично построишь роту, проведешь поверку и отбой! Вопросы?

Сержант поднялся:

– Вопросов нет! Есть просьба, товарищ капитан!

– Выкладывай свою просьбу!