Вагон качнуло на повороте, и Павел открыл глаза. Он и не заметил, как задремал под мерный стук колёс в тихом и уютном, слегка подрагивающем на ходу, купе поезда. Сладкая парочка молодоженов, его попутчиков, сошла два часа назад. После того как за ними закрылась дверь, Павел остался в полном одиночестве. Он, наконец – то, смог вздохнуть свободно, потому, что в присутствии этих двух, молодых, безумно влюбленных друг в друга существ, то и дело между собой перешептывающихся и поминутно хихикающих, он чувствовал себя как то неловко.
Он явно ощущал себя лишним, находясь рядом с ними, и поэтому старательно делал вид, что ему безумно интересно смотреть в окно, на ежеминутно меняющиеся в нём картины природы.
Иногда, всё же, искоса поглядывая на них и про себя посмеиваясь, Павел прекрасно понимал, какие чувства владеют ими сейчас. И как неловко они себя ощущают в присутствии незнакомого им мужчины. Да – любовь, страсть, половодье чувств. И он такое когда-то проходил и был знаком с этой стороной жизни не понаслышке.
И парень, и девушка, словно светились изнутри от переполнявшего их счастья и нежности друг к другу, и, не смотря на то, что прошло уже два часа после их ухода, Павел все еще видел их своим мысленным взором и радовался за ту чистоту и искренность, которая исходила от них.
Да, все же приятно с таким вот хорошим настроением, приближаться к родному солнечному городу, городу который пришлось ему покинуть почти десять лет назад, но который, он, не смотря на все происки и коварства судьбы, никогда не забывал и верил, что рано или поздно вернется в него. В город своего детства и юности. В город, раскинувший свои утопающие в зелени кварталы по обе стороны широкой и лучшей в мире реки.
Разве мог он забыть эту, кажущуюся бесконечной, степь, раскинувшуюся с восточной окраины города, заканчивающуюся грядой скалистых гор, из-за вершин которых, каждое утро восходит солнце, являя горожанам не с чем несравнимую красоту утра, ту красоту, из-за которой город и получил когда–то свое название.
Да, прошло почти десять лет. Изменилось ли там что – ни будь за это время? Вполне возможно.
Неспешно размышляя, Павел вглядывался в окно на раскинувшийся вдоль железнодорожного полотна пейзаж своей малой родины.
Из приятных, ностальгических размышлений его вывел какой – то шум в коридоре вагона. Он повернулся к двери, которая казалось, только и ждала этого, потому как тут же распахнулась и взору Павла представилась толстая неопрятная цыганка лет под пятьдесят.
– Парень, кожаная куртка или пальто не надо? – бесцеремонно вторглась она во владения Павла. – Твой размер. Не дорого отдам. Посмотри?
От звука ее гортанного скрипучего голоса Павел ощутил какой–то неприятный привкус во рту. Он, конечно, мог бы что-нибудь ответить этой наряженной в цветное тряпье туше, но ограничился лишь тем, что одарил ее таким взглядом, что дверь тут, же захлопнулась и, он вновь остался в одиночестве.
От приятного настроения не осталось и следа. Теперь пред его мысленным взором, вместо, сияющих юной красотой лиц влюбленных, висело темное толстое рыло, украшенное двумя рядами золотых, явно давно нечищеных зубов.
«Ну, вот и приехал», – чуть ли не уныло подумал Павел, ощутив, как неуютно сразу стало в купе.
Он вновь повернулся к окну и уже без всяких мыслей стал смотреть сквозь стекло.
Впереди он увидел электровоз. Новый поворот. Еще немного и покажется река. Теплая, родная. Сколько летних часов, в детстве, вместе с приятелями он плескался в ее водах. Он ведь вполне серьезно тогда думал, что не сможет жить где–ни будь в другом месте, месте, где не будет этой реки, ее манящих плесов, задумчиво шуршащих камышей, стрекоз, порхающих вдоль берегов. Да мало ли еще чего!
