– Тост в честь шейха и его новобрачной!
В обычных обстоятельствах этот призыв к свадебному тосту вызвал бы улыбки на лицах пышно разодетых гостей, собравшихся в роскошном шатре, украшенном яркими тканями и золотыми орнаментами, в самом сердце Аравии. Под куполом шатра разносились бы звуки одобрительных восклицаний, звон бокалов с ароматным мятным чаем и мелодии традиционных музыкальных инструментов, таких как уд и канун. Всё это провозглашало великую и благородную связь двух семей.
Но не сегодня. Не на моей свадьбе.
На этом торжестве никто не веселился и не поднимал бокалов. Гости следили друг за другом внимательными взглядами, оставаясь настороже. Моя семья отсутствовала, а присутствующие обменивались ехидными репликами, когда вокруг разносились звуки дарбуки и народные песни. Семья жениха настороженно наблюдала за происходящим, окружённая ароматами ладана и розовой воды. Даже верблюды, стоявшие неподалёку у шатра, чувствовали напряжение в воздухе.
– Тост в честь шейха и его новобрачной! – снова воскликнул брат жениха, и его голос прозвучал в неестественном безмолвии, как глас вопиющий в пустыне. – Пусть ваш союз будет подобен прекрасному саду, где любовь и уважение цветут вечно. (مبارك لكم هذا الزواج الجميل!)
В иных условиях этот древний тост вызвал бы ожидаемый эффект. Жених гордо улыбался бы, уверенный в своём выборе, облачённый в изысканный тхоб с золотыми узорами. Я бы ответила ему нежной улыбкой, зная, что стала частью чего-то великого, и махнула бы хной, украшающей мои руки, что символизировало счастье и благополучие. Гости радовались бы, ибо брак в этих кругах означал союз двух могущественных семей, что само по себе давало повод для великого празднования и ликования. Под аккомпанемент барабанов и арабских струнных инструментов начались бы традиционные танцы, завлекая всех в вихрь празднества.
Произнеся тост, брат жениха поднял свой украшенный фужер с ароматным чаем и одарил жениха мрачной улыбкой. Друзья жениха, в традиционных одеждах, подняли свои напитки и смотрели на приглашенных гостей суровыми взглядами. Жених, кажется, единственный, на кого не действовала царившая в шатре атмосфера напряженности, поднял свой фужер и безмятежно улыбнулся мне. Но его глаза оставались холодными.
Я и не подумала никому улыбаться. Я чувствовала себя взбешенной и готовой взбунтоваться.
По правде сказать, я пребывала в таком смятении, что едва замечала кого-либо из присутствующих. В данный момент я всеми фибрами души сосредоточилась на последнем, отчаянном призыве к Богу, который, либо недосмотрел (а он точно занят?), либо не испытывал никакого к моей персоне интереса, и позволил (да, как он может!) случится несчастному кошмару в жизни любой девушки.
«О Боже, ты вообще меня слышишь, а? – молила я про себя, пытаясь успокоить дыхание, – если Ты собираешься что-нибудь предпринять, чтобы остановить эту чертову свадьбу, поторопись, или через пять секунд будет поздно! Я точно заслуживаю чего-то получше, чем насильственный брак с мужчиной, похитившим мою, ну может не честь! Да ладно, он же украл все остальное! Тебе ведь известно, я отдала все, не просто так!»
Осознав глупость упреков Всевышнему, я поспешно перешла к слезливым просьбам, беззвучно шепча: «Разве я не стараюсь усердно молится, хотя бы когда боюсь? Разве я не следовала Твоим заповедям, когда могла устоять перед соблазнами? А? В нынешних временах это очень-очень трудно, Боже. Ты же сам видел, что творится в мире! И как тебе только не страшно? Так много соблазнов и зла. Да я, практически святая!»
«Не всегда, Теона», – раздался в моей душе сварливый голос.
«Ну почти не всегда, – отчаянно оправдывалась я. – Я бываю в церкви, ну, по крайней мере, когда могла. Ладно, признаюсь, иногда я выбирала оставаться в постели, но кто же нет? И я реально пыталась молиться каждое утро и вечер… почти, – добавила я, – кроме тех случаев, когда засыпала с телефоном в руках. Я действительно старалась быть такой, какой меня хотели видеть окружающие, хотя иногда это сложно, жизнь-то затягивает. Ты ведь знаешь, как я стараюсь! Боже, да я для тебя искала эту злосчастную икону, – закончила я с легкой язвительностью, – если Ты сейчас мне поможешь выбраться из этой ситуации, я обещаю больше не быть такой упрямой и безрассудной, и, возможно, даже откажусь от пятничных попоек!»
