Холод пробирал до костей.
Окружающий лес казался живым — он дышал, двигался, говорил на
своём непонятном языке.
Я был убеждён, что деревья следят за каждым моим движением, а
скрип их ветвей звучал в ушах как тихий шёпот, решающий мою судьбу.
Ещё сутки назад, даже помыслив о подобном, я с уверенностью заявил
бы, что мне место в сумасшедшем доме. Но всё изменилось, как только
я переступил порог того кошмарного дома…
Боже, после всего произошедшего любой сумасшедший показался бы
мне светочем разума!
С каждым шагом ветер пронзал моё тело тысячами ледяных игл, а
снег, кружась в воздухе, отбирал последние остатки тепла.
Сколько я здесь блуждаю? Час? Два? По мне, так целую
вечность.
Левая нога ударилась о что-то твёрдое, я споткнулся и упал.
Шершавый снег впился в лицо, а запястье заныло от боли. С
невероятным усилием я поднялся и взглянул на то, обо что
споткнулся. Это была мужская рука с кольцом на безымянном пальце.
Синяя и обмёрзшая, она неподвижно торчала из-под снега, растопырив
тонкие пальцы.
Я запаниковал и начал отступать, не отрывая взгляда от
конечности, пока не упёрся спиной во что-то твёрдое. Вскрикнув, я
обернулся и увидел окоченевшее тело женщины.
Её лицо, застывшее в снегу, вызвало во мне ужас. Глаза,
напоминающие два стёклышка, с отчаянием и смирением смотрели ввысь,
словно перед последним вздохом она надеялась оказаться как можно
выше и дальше от этого пронзающего холода. Приглядевшись, я заметил
замёрзшую слезу на её щеке.
Небольшой ветер коснулся тёмных волос покойницы, оживив их и
заставив танцевать в воздухе. Затем я увидел, как из её рта
появилось едва заметное облачко пара.
Не выдержав зрелища, я побежал и стал замечать под слоем снега
новые тела: мужчин, женщин и даже детей. Это был снежный ковёр из
замёрзших трупов.
Я продолжал бежать, преследуемый тёмными мыслями и смертью,
которая, казалось, поджидала меня на каждом шагу.
Не помню, сколько я бежал, пока окончательно не выбился из сил.
Передохнув, я поднял голову и увидел на горизонте девятиэтажку.
Дом, от которого я бежал последние несколько часов, вновь предстал
передо мной, и меня охватило безнадёжное отчаяние.
Отсюда нет выхода.
Два месяца назад
Отчётливо помню, как в тот злосчастный день я почувствовал
жжение в груди, от которого закружилась голова. Ноги будто лишились
костей, и я начал падать, но вовремя ухватился за край стола. А то
бы упал и расшиб голову.
Через пять минут странное ощущение исчезло, как будто его и не
было. Я задумался: не шалит ли сердце в мои тридцать лет? Да быть
не может! Сколько себя помню, всегда занимался спортом: бегал,
прыгал, подтягивался на брусьях. Чего душой кривить, я был
отличником по физподготовке и в армии, и в вузе. Даже на спортивные
сборы ездил по лёгкой атлетике, где ниже третьего места не
опускался. И вот на тебе! Не верилось.
К обеду я совсем забыл об этом, списав на переутомление.
Немудрено, ведь последние несколько дней у нас на участке были
сумасшедшими. В столице проходили митинги, снова собирались
свергать власть, и всех этих революционеров приводили ко мне на
оформление. И так продолжалось уже третьи сутки.
Только я сел за стол, как, помимо тонны бумажной волокиты, мне
привели очередного парнишку, закованного в наручники, лет двадцати
с небольшим. Под глазом красовался фингал, цветом в тон моему
кителю.
— Артём, вот привёл тебе ещё одного… дебошира. Оформишь?
— А куда деваться? Оформлю. Не первый и не последний.
Посадили парня напротив. С виду опрятный, одежда хорошая, волосы
модно подстрижены, из переднего кармана выглядывает смартфон.
— Снимаешь, что ли? — ткнул я ручкой в камеру.
— Не имеете права отбирать. Это моё право как гражданина
Российской Федерации, согласно статье…
