Глава 1. НИИ «Радиовидения сознания», Ялта, 1981
Вертолёт тяжело приземлялся на заснеженную площадку среди крымских гор. Его гул врезался в пространство, создавая ощущение, что сама реальность сопротивляется его присутствию. Алексей Волков сидел в кресле и старался не допустить в себе ни малейшего волнения. Его взгляд был отрешён, а внутри ощущалась не тревога, но острая смесь интереса и предчувствия чего-то неизвестного. Он не знал, что именно происходило с ним, но чувствовал, что его жизнь изменилась навсегда.
Алексей был молодым специалистом, только что закончившим аспирантуру по нейрофизиологии. До этого момента его жизнь была размеренной и предсказуемой, как у любого другого учёного. Он был рациональным, спокойным и всегда подходил к проблемам с научной точки зрения. Учёба давалась ему легко, особенно дисциплины, где требовалась абстрактная логика и внимательность к деталям. Его называли замкнутым, но это была не холодность – он просто рано понял, что слова ничего не значат без внутреннего намерения. В аспирантуре он почти не появлялся на вечеринках, но однажды задержался на семинаре по когнитивным моделям восприятия, где и познакомился с Леной – студенткой с биофака, мечтавшей заниматься поведенческой биологией. Они виделись недолго, но для него она осталась «Аленушкой» – мягкой, ироничной, с тем взглядом, в котором было больше понимания, чем в десятках научных работ.
Их связь была недолгой, но неожиданно глубокой. Алексей, несмотря на сдержанный характер, испытывал к ней настоящее чувство – тихое, почти неуловимое, но крепкое. Когда ему сообщили о переводе в Крым, всё оборвалось. Лена уехала к матери, а он получил приказ и не мог даже позвонить. Он оставил записку, короткую, сбивчивую, но искреннюю. Не знал, увидит ли она её. Он жил с этим – с молчаливой надеждой, что когда-нибудь расскажет ей всё и, возможно, они встретятся вновь.
Он не знал, почему именно его выбрали для этого эксперимента. Позже он узнал: профессор Шемет, увидев его выступление на одной из молодых научных конференций в Москве, отметил не только его строгость суждений, но и необычную способность связывать психофизиологию с философией восприятия. Через неделю после конференции Алексей получил закрытое приглашение. Он был одним из сотен кандидатов, прошедших через серию психологических тестов, стресс-тестов и нейрофизиологических исследований. Вначале ему не объяснили, что именно будет происходить – ему просто предложили шанс стать частью нового проекта, который, как ему казалось, был связан с исследованием нейропсихологических процессов. Его привлекли не только за знания, но и за личные качества – способность сохранять спокойствие в самых стрессовых ситуациях, абсолютная концентрация и рационализм. Он был идеальным кандидатом – интеллектуально сильным и эмоционально стабильным.
Но никто не сказал ему, что всё, что происходит здесь, уже давно перестало быть просто экспериментом.
Процесс отбора был долгим и мучительным. Психологические тесты, реакции на перегрузки, эмоциональные нагрузки – Алексей выдержал всё. Но чем больше он принимал участие в этих испытаниях, тем больше ощущал, что что-то не так. Его спокойствие становилось неестественным. Он как будто терял контроль над собой, но не мог понять, что происходило. Его мысли путались, он начинал ощущать, как будто его восприятие самого себя, окружающего мира, начинает искажаться.
Когда ему предложили участвовать в проекте «Дальнее видение», перед ним раскинулось больше, чем научный вызов – это был призыв на службу: контракт предусматривал не только безоговорочное выполнение, но и военную службу в звании капитана – редкое признание его заслуг. Алексей ощутил гордость: его выбрали не случайно, признали лучшим среди сотен кандидатов, но и возложили на него огромную ответственность.
