Неугодная княжна. Прядильня попаданки - Тала Ачалова

Звонок в дверь отрывает меня от приготовления лазаньи.

Встрепенувшись, я роняю маленький половник, которым щедро поливала листы сливочным соусом и тот, упав, обдает меня обжигающими брызгами.

Бормоча ругательства и наскоро обтерев руки полотенцем, бегу открывать. Распахиваю дверь. На пороге стоит незнакомый мужчина.

— Асаева Вера Анатольевна?

— Да. А вы кто?

— Меня зовут Генералов Егор, и вы воспитываете мою дочь.

Это что, шутка такая?

Нет, на клоуна незнакомец не похож.

Скорее наоборот, полный его антипод: высокий, плечистый, короткие тёмные волосы и ледяной взгляд.

Первое желание — захлопнуть дверь прямо перед его носом.

Но воспитание все же берет верх и не позволяет сделать этого.

Вместо этого я смотрю на незнакомца, хлопая глазами, не в силах придумать, что ему сказать в ответ.

— Можно войти? — настаивает он.

Во мне поселяется чувство, что если этот мужчина переступит порог нашей квартиры — жизнь наша изменится навсегда

“Не впускай!” - вопит моя интуиция.

Но мужчина легко отталкивает дверь от себя и проходит внутрь.

— Не бойтесь. Я пришел поговорить. А поскольку разговор носит слишком конфиденциальный характер — лучше максимально отгородиться от лишних ушей. Ваш муж дома?

Черт, он и про мужа знает. Вместо ответа, спрашиваю:

— Что вам нужно? — и вправду. Ничего не понимаю.

— Так я пройду? — он теперь и разрешение спрашивает. — Разговор будет не быстрым.

Мне ничего не остается, как кивнуть ему в сторону кухни, куда он и проходит.

Утешаю себя мыслью, что если бы он хотел меня убить или ограбить: вырубил бы сразу. А мужчина, назвавшийся Егором, напротив, ведет себя спокойно, не проявляя агрессии.

Он усаживается за стол, с которого я быстро убираю следы своей кулинарной деятельности.

— Как я уже сказал, Вера, ваша дочь на самом деле моя.

Звучит как бред, полнейший. Наша Лиза — единственный и горячо любимый двенадцатилетний ребёнок для нас с мужем. И уж я-то могу с гарантией в тысячу процентов сказать: мы ее настоящие родители.

— Может быть чаю? Кофе? — замечаю, что мои руки слегка потрясывает, а потом я хватаю полотенце и начинаю его мять, чтобы унять дрожь.

— Спасибо, не стоит, — вежливо отвечает Генералов. Его лицо непроницаемо, будто маска. — Несколько месяцев назад моя жена и дочь погибли в массовой аварии: водитель автобуса, который вез детский танцевальный коллектив, не справился с управлением.

— Соболезную вам, — страшно представить горе родителя, потерявшего ребенка. Меня слегка передергивает. Нет, даже представить невозможно.

— Так вот, — продолжает Генералов, — жену я опознал сразу. А вот с дочкой возникли… трудности. Не буду вдаваться в подробности. Но по косвенным признакам я знал — это наша Саша. Однако, в таких случаях всегда полагается сделать экспертизу ДНК.

Я киваю, исключительно в целях поддержки. Мужика становится даже жалко в какой-то момент. Ровно до тех пор, пока я вспоминаю, с какими словами он переступил порог нашей квартиры. Не может этого быть… Того, что он сказал. Не может!

— ДНК-тест показал, что Саша — не моя дочь. Бывает — сказали мне специалисты. Сколько мужчин воспитывают чужих детей, которых неверные жены приносят рогатым мужьям? Вопрос риторический. Но я настоял, чтобы ДКН-тест сделали между моей почившей женой и дочкой.

— Егор? Так вас зовут? — мужчина кивает. — Я глубоко соболезную вам, правда. Но я не понимаю, причем здесь моя семья?

— По результатам теста выходило, что ни я, ни моя жена не являемся биологическими родителями ребенка, которого воспитывали. И на ум пришла лишь одна мысль, почему так получилось. Нашу родную дочь перепутали с другим ребенком в роддоме.

— Это на что вы намекаете… — в горле пересыхает, и я бросаюсь к графину, чтобы налить попить. Прикладываясь к стакану, делаю жадные глотки.