*Лена*
— Папа? — я пытаюсь разобрать хоть что-то на другом конце
телефона.
Его голос урывками прерывается из-за помех. “Да…”,
“...вернулся..”, “...ра…ты…”.
— Папа, я тебя совсем не слышу!
По лобовому стеклу моей машины хлестают снежные вихри. Ну и
погодка. Мне пришлось переключиться на ближний свет, чтобы хоть
что-то рассмотреть на этой треклятой дороге.
С каждым проделанным километром меня все больше одолевает
чувство тревоги. Нахрена я вообще куда-то поперлась в такую метель.
Сидела бы сейчас дома, смотрела любимый сериал. В тепле и с чашкой
горячего чая в руках.
Плотный слой снежной завесы полностью покрыл собой черный
асфальт. Тусклые фары с трудом пробивались сквозь пургу, едва
освещая темные стволы деревьев по обе стороны дороги.
По крайней мере, в машине тепло. Хорошо, что я вчера заехала в
автосервис и починила кондиционер. Теперь горячие струи воздуха
согревали меня в дороге. Учеба в институте дала мне свободу, я,
наконец, смогла вырваться из-под родительской опеки. Но на
новогодние праздники мне было нужно вернуться домой. Всего через
несколько дней мы соберемся вместе за одним столом, будто бы и не
расставались. Не могу дождаться этого момента, я так
соскучилась.
Когда отец снимал для меня квартиру в городе, я выслушала целую
тираду с нравоучениями. Что нельзя устраивать вечеринки,
злоупотреблять алкоголем и связываться с мальчиками.
Мои однокурсницы жили в общаге и могли наслаждаться всеми
благами свободной студенческой жизни. А я даже на расстоянии
находилась под родительским колпаком. И это в мои преклонные
двадцать лет! Во-первых, за мной пристально следила консьержка тетя
Тамара. Во-вторых, за стеной жила престарелая соседка баба Маня, с
которой отец постоянно держал связь. Так что моя невинность была
под надежной охраной и днем, и ночью. Приходилось довольствоваться
самодовольными рассказами подруг, которые то и дело в красках
описывали свои похождения.
Пытаясь игнорировать их подколки, я постоянно мысленно твердила
себе. Ты должна учиться, Лена. Ты приехала ради знаний, а не ради
тусовок. Эта внутренняя потребность угодить родителям пожирала меня
и лишала простых удовольствий. Однако мне нравилось то, как они
гордились мной. Это воодушевляло и давало силы двигаться
дальше.
Папа всегда говорит мне: “В жизни нет ничего важнее знаний. Вот
окончишь институт, тогда и нагуляешься”. Поэтому я дала себе четкую
установку, как завещал наш великий вождь. Учиться, учиться и еще
раз учиться.
Дворники машины продолжали работать со скоростью звука, пытаясь
справиться с налипшим снегом. Я сбавила скорость, медленно
продвигаясь через бурю в темноте. С каждой минутой свет от фар
становился тускнее, не в силах пробить белую пелену.
Вот блин.
Меня охватывала паника. Страх липкими объятиями сковывал все мое
тело. Кажется, прошла уже целая вечность с тех пор, как мне на пути
попадались признаки цивилизации.
Машина заскрипела, дернулась и остановилась.
— Твою ж мать! — прошептала я. — Только не это…
Вновь пробую завести двигатель. Под капотом что-то затарахтело и
забулькало, и машина заработала. Выжимая педаль газа, я попробовала
потихоньку газануть, но колеса просто прокрутились в колее.
— Нет, нет, нет! — я пыталась вновь и вновь давить на педаль
газа. — Ну, давай, моя хорошая! Ну, пожалуйста!
Видимо, кто-то наверху услышал мои мольбы, потому что автомобиль
тяжело дернулся и, резко заворачивая в стороны, заскользил по
дороге. Но моя радость была недолгой. Я слишком поздно поняла, что
машину заносит, и пыталась судорожно выкручивать руль. Не
справившись с управлением, я и моя старенькая нива улетели в
кювет.
Нужно найти телефон и позвонить отцу. Ветер, зловеще завывая,
все сильнее заносил автомобиль снежным покрывалом. Еще немного, и я
не смогу выбраться наружу.
