(не)вернуть. Цена искупления - Анна Гранина

Вика.

Москва встречает меня серым небом и прохладным воздухом, пропитанным знакомыми запахами. Аэропорт шумит, суетится вокруг, но я иду по нему как в тумане. Никто не встречает, никто не ждёт. И это правильно. Я вернулась одна, как и уезжала.

Выхожу на стоянку такси, оглядываюсь. Москва — мой дом, но сейчас она кажется чужой, как будто я никогда здесь не жила. Вдохнув поглубже, подхожу к первому свободному водителю.

— Куда едем? — спрашивает мужчина лет сорока, бросая взгляд на мой живот.

— Кутузовский проспект, — отвечаю я.

Он кивает, помогает загрузить чемоданы.

Машина плавно выезжает с парковки. Я смотрю в окно, вглядываюсь в улицы, которые знаю наизусть. Прошло полгода. Полгода, которые перевернули мою жизнь.

— Вам помочь с чемоданами до квартиры? — вдруг спрашивает таксист, когда мы подъезжаем к нужному дому. — Вам одной тяжело будет.

Я смотрю на него, потом на чемоданы. Честно говоря, я не подумала об этом.

— Если вам не сложно…

— Конечно, помогу.

Он берёт оба чемодана, заносит их в подъезд, поднимает на лифте, ставит перед дверью квартиры. Я достаю ключи, открываю дверь.

— Спасибо вам, — говорю искренне, протягивая ему купюру.

— Да не за что. Берегите себя, — кивает он и уходит.

Я вхожу в квартиру, закрываю за собой дверь, ставлю ладонь на живот. Здесь ничего не изменилось. Те же стены, те же книги на полке. Дом. Но я чувствую себя чужой.

Спать не хочется. Тело гудит от перелёта, но голова работает. Надо ехать к Оле.

Больница пахнет антисептиком и лекарствами. Я захожу в палату, и Оля, увидев меня, буквально замирает.

— Ни хрена себе! — выдыхает она, таращась на мой живот. — Ты… ты что, беременна?!

Я закатываю глаза.

— Нет, просто решила протестировать подушку под одеждой.

— Вика! — Она хлопает себя по лбу, потом взмахивает руками. — Это что за приколы? Почему я узнаю об этом вот так?!

Я улыбаюсь, сажусь рядом.

— Ну… сюрприз?

Оля ещё пару секунд шокированно смотрит, потом закатывает глаза.

— Сюрприз?! Вика, это же… седьмой месяц? Ты… ты вообще в своём уме? Лететь на таком сроке! Почему ты мне не сказала?!

Я вздыхаю.

— Потому что ты бы отреагировала вот так.

— А как мне ещё реагировать?! — Оля обхватывает голову руками, смотрит на меня в упор. — Ты беременна. Ты летала через полмира одна. Ты… ты вообще думала, что могло пойти не так?

— Оля…

— Нет, ты скажи мне честно! Что у тебя в голове творится?!

Я смотрю на неё, чуть улыбаюсь.

— Всё будет хорошо.

Она фыркает, качает головой.

— Ой, ну конечно, скажи ещё «я справлюсь», и я тебя точно ударю.

Я смеюсь, но потом замолкаю, смотрю в окно.

— Оль, я действительно справлюсь. Я просто не могла не прилететь. Ателье, ты… всё это не могло ждать.

Она смотрит на меня долго, потом фыркает.

— Ну да, конечно. Ты ж у нас героиня. Только героиням иногда надо, чтоб рядом был кто-то, кто поймает, если они споткнутся.

Я знаю, что она права. Но сейчас… я просто не могу.

— Дай мне немного времени, ладно?

Оля смотрит на меня долго, потом вздыхает.

— Ладно. Но учти, я буду тебя терроризировать, пока ты тут.

— Ну хоть что-то стабильное, — усмехаюсь я.

Оля усмехается в ответ, но я вижу, что за этой улыбкой скрывается беспокойство.

— А что, может, мне тоже за вторым пойти? — вдруг заявляет она, сложив руки на груди. — Какие наши годы, а? Ты-то уже разродилась на второй круг, так почему мне не рискнуть?

Я фыркаю, качая головой.

— Ну да, давай, поддержи меня в этом безумии, чтоб вместе мучиться.

Оля закатывает глаза.

— Так и знала, что ты меня не поддержишь. Вот найду себе кого-нибудь с красивыми генами и рожу, назло тебе.

Мы обе смеёмся, но за этой лёгкостью я вижу, как её взгляд меняется, становится мягче.

— А если серьёзно… — Оля смотрит на меня долгим взглядом. — Вика, ну ты вообще в своём уме? Прилететь на таком сроке! Ты же не девочка уже, у тебя перелёты должны быть под запретом!