— Вы кто? И что делаете на моем корабле? — таким леденючим
тоном, что в сравнении с ним температура космоса за бортом
наверняка окажется приятной майской погодой, поинтересовался у меня
высокий, темноволосый тип, стоявший, когда я вошла, посреди
мостика.
В первый миг я опешила. В смысле, кто? Я же предъявляла на входе
свои документы, которые проверили и заверили в порту! Сами же и
проверяли, вносили в бортовой журнал сведения о вновь прибывшем
медике! Но потом опомнилась и отвесила себе мысленную оплеуху.
Соберись, Вэлери! Здесь с тобой уже никто носиться не будет.
Завалишь интернатуру — попрощаешься с мечтами летать и вернешься
домой, поджав хвост, на радость маме!
— Медик третьей категории Вэлери Соммерс! — как можно бодрее
представилась я, вытягиваясь во весь рост, чтобы казаться более
значимой. — Прибыла для прохождения интернатуры на вашем корабле
согласно распределению!
Капитана, а я думаю, невоспитанный хам в темно-зеленом кителе и
был капитаном, почему-то перекосило:
— Рас-пре-де-ле-ни-ю?.. — с какими-то жуткими шипящими
интонациями, мгновенно исковеркавшими всеобщий язык так, что я с
трудом разобрала слова, протянул он. И окинул меня взглядом с
непередаваемой порцией отвращения.
Я почувствовала себя какой-то мошкой под этим взглядом.
Ребенком, сбежавшим от мамочки и напрашивающимся в команду к
пожарным, тушить пожар. Ну да, с моим ростом метр шестьдесят один
сложно воспринимать меня всерьез. Тот же капитан по сравнению со
мной выглядел настоящим гигантом. У него, наверное, рост
приближался к двум метрам. Если не превышал.
Сколько себя помню, меня вечно все обзывали Кнопкой и Пигалицей.
А добавить сюда смазливенькую мордашку с мелкими, но очень
правильными чертами лица, губки бантиком и огромные голубые
глазищи, неудивительно, что все новые знакомые считали меня
беспомощной куколкой, годной лишь на то, чтобы украшать собой мир.
В стремлении уменьшить свою кукольность, я даже покрасила волосы
перед практикой в вульгарный красный цвет. Маму чуть удар не
хватил. Так же, как и жениха. Теперь уже, судя по всему,
бывшего.
— Совершенно верно! — опомнившись, подтвердила я.
Капитан закатил глаза и рыкнул, требовательно протянув руку:
— Документы!
— Кэп, — наконец подал голос мой сопровождающий, все это время
молча стоявший за моей спиной, — там все правильно. Я проверял,
девушка действительно приписана к нашему кораблю. Я и подумал, что
это именно… тот специалист, которого мы ждем…
Я заметила заминку в голосе моего сопровождающего. Но думать
сейчас над этим было некогда. Выудив из сумочки, в которую я уже их
упрятала, листы приписного, протянула их капитану, сделав три шага
вперед. Тот выхватил их у меня, наградив при этом таким взглядом,
что у меня подкосились ноги, а внутри все похолодело. Впервые
пришла мысль: «А как я буду здесь жить и работать, если уже сейчас
ко мне такое предвзятое, пренебрежительное отношение?»
Мельком взглянув на мои документы, кэп отошел в сторону, к
одному из сидящих у панели управления офицеров. Тот
предупредительно отодвинулся, видимо, не понаслышке зная норов
своего капитана. Капитан даже спасибо не сказал. Вот же грубиян!
Просто наклонился и сунул приписное в щель приемника.
Компьютер мгновенно считал то, что было на чипе моего
приписного. То, что было распечатано на трех пластиковых листах. Но
меня удивило не это. А язык, которым была выведена на дисплей
информация. Я его не знала. Что за ерунда?! В этот момент
вспомнилось, что я уже видела похожие надписи в коридорах
звездолета, когда перед стартом мчалась за сопровождающим в свою
каюту. Но тогда я на этот факт не обратила внимание. Не до того
было.
Капитан же, очевидно, прекрасно понимал все, что было написано
на дисплее. Потому что внезапно зашипел как разъяренная змея.
