(не)мой сын - Настя Ильина

Стою у окна, скрестив руки на груди, и думаю. Напряжённо думаю, что будет дальше. Поможет ли мне столь отчаянный шаг, или я зря всё затеяла? Вчера по городскому каналу показали моё интервью. Я напросилась, чтобы у меня взяли его совсем не ради той мизерной суммы, которую получила.

Не ради неё…

В дверь квартиры кто-то яростно тарабанит, отчего меня бросает в пот. Руки трясутся, ведь я догадываюсь, кто может бить кулаками с такой злостью.

Неужели сработало?

Кровь стучит в висках.

Лёгкие обжигает, и воздуха становится слишком мало.

Открываю, даже не посмотрев в глазок, и меня буквально сметает назад. Бывший хватает меня за плечи и заставляет отступить, пропустив его в квартиру.

- Какого дьявола ты творишь, Эля? – рычит Ринат, глядя на меня горящим взглядом.

Он больше напоминает быка на корриде: разъярённый, смотрит на красную тряпку в руках тореадора и готов растерзать не только её, но и того, кто удерживает столь манящий плод.

- О ч-чём ты? – испуганно спрашиваю и вся сжимаюсь от страха.

Конечно, я знаю о чём. Я ждала его визит, рассчитывала, что он явится сюда, чтобы заставить меня ответить за свои слова, и тогда ему придётся услышать меня. Вот только с самого начала всё пошло не по плану, и теперь мне приходится действовать исходя из обстоятельств.

- Ты зачем это жалкое интервью дала по телику?

Ринат поджимает губы и ждёт объяснений. Он пыхтит и зло смотрит на меня, а я вспоминаю, как раньше он прижимал меня к себе, жарко целовал и говорил, что никому и никогда не даст в обиду.

Сам потом обидел и не поморщился.

Смешно даже.

- Чтобы ты обратил внимание на то, что твой сын нуждается в лечении, ведь по-другому до тебя не достучаться.

Стараюсь скрывать дрожь голоса. Тяжело говорить, когда тебя трясёт, разрывает на части от такой устрашающей близости.

Мирон выглядывает из комнаты. Сына не должно быть дома, я рассчитывала, что мама заберёт его к себе на день, но она позвонила и пожаловалась на высокое давление, из-за которого в город они с отцом выбраться не смогли. И Мирону пришлось остаться. Не хотелось мне, чтобы он стал свидетелем такого разговора, но что поделаешь? Теперь уже ничего.

- Это не мой сын. Решила, что я заделаюсь в благотворители и буду помогать всем ущербным? Думать надо было, когда в, заметь, нашу с тобой кровать с моим братом прыгала и делала этого отпрыска. Чего он на меня так уставился?

- Наверное, не понимает, почему отец так сильно ненавидит его. Мирон немой, но он прекрасно слышит каждое твоё слово, Горин. Наш сын не глухой.

Бывший сглатывает слюну и смотрит на сына. Ну хоть что-то дрогнет в его каменном сердце? Или он продолжит упрямо твердить, что это плод измены, и он не станет помогать? Страх отпускает, и на его место приходит безудержная ярость, вспоминаю, как Ринат проклинал меня, какие грязные слова бросал в мой адрес, когда я просто пыталась открыть ему глаза на правду.

Перевожу взгляд на перепуганного сына и присаживаюсь рядом с ним на карточки.

- Малыш, всё хорошо! Мама рядом, - шепчу я. – Пойди, поиграй немного с игрушками, а я скоро к тебе присоединюсь.

Мирон бросает прощальный взгляд на своего отца и убегает, а прикрываю за ним дверь в спальню и смотрю на оторопевшего бывшего. Хоть что-то дрогнуло у него в душе? Или там и души уже давно нет?

- Я не прошу у тебя алименты, Ринат. Если тебе не нужен сын, Бог тебе судья. Помоги нам сейчас. Не хочешь помочь, дай взаймы, я рассчитаюсь с тобой, как только смогу.

Я пробовала взять кредит в банке, но везде получила отказ. Мне негде добыть такую сумму, а операцию нужна срочно. Врач заявил, что если мы протянем ещё немного, то Мирон уже никогда не сможет заговорить. Можно было бы продать квартиру, но тогда нам с сыном негде будет жить. Родители собрали сколько смогли, но этого слишком мало. Нам не удалось даже четверть от нужной суммы наскрести. Какая там четверть? Даже одной десятой нет.