(не) Лишняя. Тайна в Академии Данхельм - Анастасия Миллюр

Я зашипела, нечаянно задев рану от когтей ястреба на руке. Как будто было недостаточно, что мы уже несколько суток тряслись в этой треклятой карете. Я уже не чувствовала собственного зада, а мои ноги по ощущения превратились в два гудящих полена.

Умерли бы мы что ли, если бы остановились хоть немного размяться?

— Тебе нужно научиться терпению и послушанию, Ровель, — с улыбкой произнесла моя сестра, истекая ядом. — Я слышала, что в монастыре тех, кто дерзит, колотят палками, а затем ставят на горох и заставляют читать псалтырь.

— Что бы они быстрее примкнули к Дьяволу, очевидно, — фыркнула я, отворачиваясь к окну.

— Вот за такие речи директор пансионата и отправлял тебя служить на кухню!

Я стрельнула взглядом в Розалин. Если кто и представлял собой образец благочестия и послушания, так это моя сестра-близнец. По крайней мере с виду. Хотя внешне мы с ней были похожи, как две капли воды, во всем остальном были совершенно разными.

— Раз ты у нас такая боголюбивая, может быть именно тебе и стоит отправиться в монастырь? А я, еретичка, так уж и быть, похожу по земле грешной! — раздраженно буркнула я и закатила глаза, когда увидела, что Розалин победно улыбнулась.

Свою судьбу я ненавидела. Я была совершенно непохожа на кротких и молчаливых монахинь. Почему родители и бабушка вообще решили, что именно в обители Божьей мне самое место?! Хотя… Если бы они вообще хотя бы раз соизволили на меня посмотреть!

Я с досады цыкнула и сложила руки на груди, вновь случайно потревожив свою перебинтованную кисть.

В окне мелькнули шпили академии магии, и под ложечкой засосало. Если бы только у меня была магия…

— Что мне делать в монастыре, если меня ждет инфант, — довольно проговорила Розалин.

— Так прямо-таки и ждет, — усмехнулась я, проглатывая обиду на судьбу. — Брату короля нет дела до такого крошечного рода, как наш. Чем ты его собралась впечатлить? Смазливым личиком или лживой улыбочкой?

— Ровель! Извинись! — процедила сестра.

— За правду не извиняются, — ответила я ей.

Сестра и правда была лицемерной. При посторонних казалась ангелом божьим с этими ее огромными синими глазами и мягкой улыбкой на пухлых губах. А за спиной творила такое, что хотелось схватить ее за волосы и шибануть несколько раз об стену. С любовью так, по-доброму, чтобы мозги на место встали.

Карета подпрыгнула на новой кочке, и я смачно выругалась, получив очередной синяк на свою многострадальную задницу.

— Прибыли! — объявил возница.

Розалин расплылась в торжествующей улыбке, а глаза ее вспыхнули чувством собственного превосходства.

— Хорошего тебе богослужения, сестра. Скучать не буду. Надеюсь, палками и постом тебя научат понимать, где твое место, — ядовито произнесла она и, приняв руку извозчика, вышла на улицу.

Из окна я видела, как от ворот академии к ней навстречу шел маг. У него была бритая голова, голую кожу которой покрывали разные руны. А все его тело закрывала синяя мантия. И Розалин чуть ли не полетела ему на встречу.

А я осталась тут. С перспективой быть поколоченной матерью-настоятельницей за дерзость и ломотой во всем теле от неудобной кареты.

— Сколько еще до монастыря? — крикнула я вознице.

— Три дня, домина, — ответил он мне, закрывая дверь.

Экипаж качнуло, когда он взобрался на козлы.

Три дня! Я все кости в этой колымаге оставлю! Директор пансионата строго-настрого велел не покидать карету без лишней необходимости, но разве я его хоть раз слушала?

Раздался свист плетки, лошади заржали, и мы с толчком, от которого я чуть не влетала носом в сидение напротив, тронулись с места. К черту все! Подскочив к дверце, я распахнула ее настежь и ловко спрыгнула не землю, даже не упав.

По затекшим мышцам тут же прошла волна тепла вперемешку с мурашками, и я чуть не застонала от облегчения. Вот оно счастье!