(не)истинная кухарка, или Как перевоспитать дракона - Виола Сказгард

— В темницу её!

От этих слов пробирает до самого нутра. Хочется выкрикнуть «за что?», но вместо этого из горла вырывается лишь сдавленный сип — огромный бугай держит меня за горла, не давая даже толком вдохнуть.

— Да, господин, — кивает этот здоровяк.

— Пока эта никчёмная нищенка не признается, с какой целью проникла в мой замок, не давать ей ни воды, ни пищи. А если будет упрямиться, то угостите плетьми.

— Слушаюсь, господин! — отчеканил тюремщик.

А я, удерживаемая за горло, цепляющаяся руками за крепкую руку своего палача, балансируя на цыпочках, старалась не задохнуться — бугай держал крепко.

Сам же «господин», как тут к нему обращались все, окинув меня взглядом своих серых глаз, скривил губы в презрительной ухмылке.

На его красивом, благородном лице я отчётливо видела презрение, испытываемое ко мне.

Вот только я не поняла, за что?

— У меня ещё много дел, Галлах, так что не отвлекай меня по пустякам, — голос «господина» низкий, глубокий и вибрирующий. Если бы не эта глупая ситуация, в которую попала, я бы, наверное, сочла этого мужчина очень привлекательным. Но после того, как меня схватили и теперь удерживают за горло, не давая спокойно дышать, то, с каким высокомерием он относится ко мне, породило во мне волну неприязни и глубокого негодования.

По какому праву меня удерживают? Да кто он, вообще, такой? Мы что, перенеслись в прошлое, когда ещё не было отменено крепостное право?

Незнакомец снова окинул меня взглядом с головы до ног, а затем, резко развернувшись, пошагал прочь, оставляя меня наедине с этим тюремщиком по имени Галлах.

Стоило только «господину» скрыться из поля нашего зрения, как тюремщик резко разжал руку, и я рухнула на каменный пол, больно ударившись коленями.

Зашипела, как разъярённая кошка, уже понимая, что содрала кожу с колен.

— Поднимайся! — слышу приказ.

— Слушайте, — предприняла попытку вразумить этого мужчину, — тут явно произошла какая-то ошибка. Я не проникала в это место. Да я вообще не понимаю, каким образом тут оказалась! Ещё несколько минут назад я была на рынке и выбирала тыкву для тыквенного супа, а уже в следующее мгновение оказалась тут.

— Ну да, конечно,— он скривил свои губы, подражая своему господину, — и ты думаешь, что я поверю в такую чушь?

Закатила глаза.

Ну почему мне никто не верит?

— Я сказала поднимайся, иначе угощу тебя плетьми, чтобы стала посговорчивее.

От досады скрипнула зубами. Да чтоб тебя!

Но делать нечего, поэтому, поморщившись от боли из-за содранных до крови колен, всё же поднялась на ноги.

— А теперь шагай вперёд.

И он указал рукой, в которой держал ту самую злополучную плеть, на тускло освещённый проход.

Вздохнула. Идти в ту сторону совершенно не хотелось, но и отведать плети — тоже. И как быть? Ведь понимаю, что впереди меня не ждёт ничего хорошего. Эх, вот бы оказаться сейчас дома, в своём маленьком домике в глухой деревушке. Но вместо этого я попала чёрт знает куда.

Поток мыслей прервал ощутимый и болючий тычок мне в спину.

— Шевелись! — в голосе моего надзирателя слышалось раздражение.

Что ж, раз нет иного выхода, а слушать меня никто е пожелала, вернее, мне вообще не поверили, пришлось идти, куда указал Галлах.

«В темницу её!» — вспомнились слова «господина».

Да уж, как не крути, но перспектива совсем не радужная.

Спустя некоторое время я смотрела на деревянную дверь с небольшим зарешёченным окном.

— Чего встала? — снова тычок плетью мне в спину. — Заходи.

— Послушайте, — вновь предприняла попытку достучаться до мужчины, — я ни в чём не виновата. Это всё какая-то ужасная ошибка!

— Не зли меня, — прорычал он, и плеть угрожающе развернулась в его руке.

Вздрогнула.

Ну, вот что за несправедливость?!

Не успела сделать и шагу, как Галлах толкнул меня, и я по инерции сделала несколько шагов вперёд, оказываясь внутри темницы, и тут же услышала, как за мной закрывается дверь.