Не гореть! - Марина Светлая (JK et Светлая)

Конечно, Оле Надёжкиной хотелось узнать, как она докатилась до такого агрегатного состояния, равно как и высказать виновнику торжества все, что она о нем думает львиную долю своей короткой жизни. Но времени на это не было совсем.

С той минуты, как Жора Каланча заглянул в диспетчерский пункт со страшными глазами и шепотом: «Ольгунь, выручай, Пирогов уже спрашивал!» - она включила режим Гайки из «Чипа и Дейла», которые, как известно, спешат на помощь. Утро было раннее, спать хотелось дико, она усердно догонялась кофе и быстренько шарила глазами по списку зарегистрированных вызовов до волшебного слова «Бинго».

- Маш, я курить, - бросила она напарнице и подорвалась со стула.

- Угу, - с едва заметным оттенком иронии в голосе отозвалась Маша, но выражение ее лица осталось непроницаемым. Маша – кремень.

Оля дернула плечом и рванула на улицу. Сердясь скорее на себя, чем на Машку, Каланчу или самого Басаргина.

Дверь грохнула, ветер ударил в лицо. Капли дождя затарабанили у крыльца, и она накинула на голову капюшон. Воздух, какой бывает только осенними утрами и каким нельзя надышаться, наполнил грудную клетку. Оля захватила его побольше, посчитала до пяти и выдохнула, прежде чем набрать номер Дениса и вслушаться в гудки на том конце, где бы он ни был.

- Ёжкина-Матрёшкина! Ты-то от меня чего хочешь?! – совсем нелюбезно раздалось наконец в трубке.

- Морду твою наглую лицезреть хочу! – ласково рыкнула Оля в ответ – задорно и без запинки.

- Лицезрей! – расплылся в унылой улыбке Басаргин, вваливаясь во двор части и думая сейчас совсем не о Надёжкиной. И даже не о работе, хотя умел отключать все личное, заступая на дежурство.

Но сегодня звезды стали иначе. Они решили убедить его, что женщина за рулем – повышенная опасность, а блондинка – вообще стихийное бедствие. И именно поэтому нынче он не только опоздал на службу, чего раньше не случалось, но и остался без транспортного средства – недавно приобретенного, и потому любимого вдвойне. Еще хорошо, что барышня оказалась покладистой, они быстро сошлись в цене ремонта, и им не пришлось тратить время на пустые пререкания.

- Явление Христа народу! – провозгласила Надёжкина в телефон и торжественно сбросила звонок, ринувшись к Денису через двор части, сейчас практически безлюдной – рань. А встретив его почти на середине двора, засеменила рядом обратно к крыльцу, на ходу рапортуя: – Твоим отсутствием Пирогов заинтересовался. Крайне. А Жорка врать не умеет. 

- Ты при чем?

- Ни при чем, - кивнула Оля, но вместо того, чтобы вот прямо сейчас все ему сказать, что наболело, как ни в чем не бывало, продолжила: - С утра от прошлой смены остался вызов на Заболотного 47А. Кошка в канализацию упала. Потом отменили – сами вытащили. Отмену я не зарегистрировала. Ты работал, ясно? 

- Не очень… - Денис медленно возвращался в действительность. Для ускорения потер лоб. – Какая, нахрен, кошка?

- Дворовая, Басаргин, дворовая! Черт! Ты живешь на Теремках? Или я перепутала? – разумеется, она не перепутала, но ему об этом знать было совсем не обязательно.

- Ты в гости, что ль, собралась?

- Я без приглашения в гости не хожу. Не тупи! Заболотного – это где-то возле тебя. Пирогову доложишься, что я тебе позвонила и сказала про вызов. Ты там провозился, потому опоздал. 

- Инструкции почитай на досуге! – брякнул Басаргин.

- Из-за кошки никто в оперативно-координационный центр перезванивать не будет, - отмахнулась Надёжкина. – Даже полкан. Он же не дебил – такое проверять. В крайнем случае, проведет легкую воспитательную беседу.

- Было бы желание…

Не глядя на юного энтузиаста от диспетчерской службы, Денис пересек двор и скрылся за дверью, ведущей в святая святых части.