Марина
— Дорогая, ты что нос повесила?
Любая другая бы визжала от радости на твоем месте. Посмотри, какая
здесь красота! Мы уже подъезжаем к Марбелье, ( * город на
побережье в Испании) — воодушевлено щебечет мама, пока я
скептическим и скучающим взором оглядываю идеальные пальмы,
сопровождающие нас всю дорогу от аэропорта до этого проклятого
дома, где живет мой будущий отчим.
Моя мама вот-вот выходит замуж, и за
обрушившееся на нее счастье, приходиться расплачиваться мне.
Иммиграция в другую страну
совершенно не входила в мои планы, даже если это солнечная Испания.
Я до мозга костей петербурженка, и несмотря на то, что очень люблю
теплую погоду и морской воздух, я совершенно не была готова к этому
переезду.
Надеюсь, через несколько недель,
когда мне исполнится восемнадцать, я вернусь обратно в Россию. В
Питере у меня есть все: мои друзья, вуз мечты, несколько ролей в
театре и главное — мой молодой человек, без которого мне не нужен
этот чертов дом на побережье средиземного моря.
С Денисом у нас большие планы на
будущее и общие цели. Мы оба с тринадцати лет играем в театре
Эстрады имени Райкина. Он — мои первые серьезные отношения, и я
уверена, что это навсегда. А раз «навсегда» то временное расстояние
не разлучит нас, правда?
Мама конечно, настаивает на том,
чтобы я получала европейское образование, если есть такая
возможность. Она думает, что мое желание стать актрисой — детский
инфантилизм, хоть и гордится моими подростковыми ролями и
выступлениями. Я же не вижу смысла начинать все с нуля, на не
родном языке, если за моими плечами фактически пять лет упорной
работы в индустрии мечты.
— Боже, что это, мам? Мы приехали к
испанскому королю? — нервно сглотнув, интересуюсь у матери, когда
комфортабельное авто с личным водителем, встретившее нас в
аэропорту, бесшумно тормозит перед забором из кованного железа с
изысканными узорами, что придают ему роскошный и помпезный вид. Сам
особняк, который станет нашим будущим домом, окружен пышной зеленью
туи и кипариса, многообразие которой создает атмосферу уединения и
уюта.
За воротами виднеется
минималистичная дорожка, вымощенная камнем. С обоих сторон она
украшена цветочными клумбами, что по красоте и яркости красок могут
конкурировать с наполнением Эдемского сада, но для меня все эти
цветы и невообразимая красота больше выглядят как «разукрашенная
дорога в ад».
Или в тюрьму. Так называемую
«золотую клетку» на которую подписалась моя мать, влюбившись в
русского олигарха, что баснословно разбогател пять лет назад и
перевел свой международный бизнес в Испанию. Кажется, они знакомы
еще со студенческих лет, и несмотря на то, что у каждого из них
после окончания института была своя жизнь и свои семьи, судьба
свела их вновь и привела к планированию свадьбы.
У Владислава Кайриса есть взрослый
сын от первого брака. Кажется, он на пару лет старше меня. И я
очень надеюсь, что он не сильно изменился с того времени, как я
видела его в последний раз, потому что мы неплохо ладили, когда
пересекались в детстве. Помню, как он манипуляциями заставлял меня
поднять юбку и показать ему что у меня под ней, будучи восьмилетним
мальчишкой, но я не сдалась его провокациям.
Уже тогда он был юным монстром.
Меньше всего я хочу контактировать с ним, и надеюсь, в таком
огромном доме мне удастся хорошенько от него спрятаться. Впрочем,
мама говорила, что на неделе он учится в закрытом колледже для
мажоров, а я выбрала удаленное обучение в своей российской школе и
подготовку к экзаменам.
Да уж, ситуация, конечно, странная.
Моя мама выходит замуж за овдовевшего супруга своей давней
студенческой подруги. Анна Кайрис умерла лет пять назад и мама
тяжело переживала ее скоротечный уход из жизни из-за рака легких. В
студенческие годы они дружили и общались в одной большой компании.
Влад, Анна и моя мама познакомились в студенческом строительном
отряде. Раньше, браки заключали очень рано, и на последнем курсе
университета, мама уже родила меня, в то время как Влад и Анна были
родителями с третьего курса. Первые восемь лет мы дружили семьями,
виделись не часто, но собирались в мае на шашлыки, а летом ездили в
походы. После смерти жены, Владислав баснословно разбогател и уехал
в Испанию. Казалось бы — нити, связывающие наши семьи навсегда
оборвались, и я даже представить себе не могла такой исход, что
маме придется превратиться из Агаты Диваковой в Агату Кайрис.
