НЕЗВАНЫЙ ГОСТЬ.
(по мотивам стихотворения «Ворон» Эдгара По).
Измученный болью утраты,
Той, которую до сих пор люблю
Я задремал за своим столом
И в этот миг приснился странный сон
Будто она еще жива
Словно в бреду ее имя шепчу
Элизабет…Элизабет…Элизабет….
В камине плясало пламя огня,
А за окном выла ночь декабря.
Я предался забвению во сне,
Но стук раздался в тишине.
Кто стучится в двери мои?
Кто явился под покровом тьмы?
Полоса света пала на снег
Как во сне прошептал «Элизабет?»
Холодный ветер и хлопья снега
Не дали мне из тьмы ответа.
Двери затворил и снова стук
Кто-то прильнул к оконному стеклу?
Незнакомцу приоткрыл окно,
Но ветер распахнул настежь его.
Ворвалась тень с черным взором
И на шкафу уселся ворон.
Вестник из царства теней,
Зачем явился ты ко мне?
Измучен я, и жизни не дает
За вопросом еще вопрос.
Буду ль счастлив как тогда?
Ворон крикнул: «Никогда!»
Буду ль жить покой обретя?
Ворон крикнул: «Никогда!»
Убирайся прочь, из дома моего!
Туда откуда тебя принесло.
Незваный гость и судья
Со своим проклятым «никогда»!
Ворон сделал круг под потолком
И метнулся в черное окно.
Обронил: «Прощай навсегда»
И мертвым пал на пол я.
СТРАШНЫЙ СОН?
Я проснулся от того, что жена пихнула меня в плечо и сухо бросила:
– Вставай.
Тошнота накатила волной, когда я подошел к окну. Голова взорвалась острой болью. Такого пейзажа я не ожидал. Мир за стеклом напоминал декорации к фильму ужасов. Темно-синие, почти черные, тучи, тяжелыми шелковыми перинами покрыли все небо. Казалось, они уже готовы пролиться затяжным дождем, но что-то их сдерживало. Ни одного яркого пятна, все превратилось в серый однотонный фон, захвативший каждый уголок мира. После прошедших солнечных выходных, которые могут быть только в сентябре, это недоразумение казалось издевательством.
Потирая затылок, в надежде, что это поможет избавиться от боли, я побрел на кухню. Привычные две ложки кофе, моя обычная кружка, кипяток. Кофе казался чернее, словно кто-то специально добавил красок. Лишь легкий оттенок коричневого напоминал о том, что в моей руке – кофе. Сделав глоток, я почувствовал, что тошнота усилилась. В этот момент раздался звонок в дверь.
– Кого еще принесло в семь утра в понедельник? – пробормотал я, выливая кофе в раковину.
За дверью стояли двое полицейских в форме. Взгляд скользнул по их лицам, и меня пробил холодный пот, а череп окатил новый прилив боли. Каменные, словно высеченные из гранита, лица. Глаза – холодные, не моргающие. У одного из них из уголка рта тонкая струйка крови, заканчивалась алым пятном на подбородке. Уточнив мое имя, они вошли в квартиру.
– Одевайтесь, проедете с нами, – холодным басом произнес один, второй со струйкой крови молча кивнул.
Из ванной вышла жена в халате, из спальни появилась теща Мария Васильевна, одетая в белую льняную юбку и черный вязаный пиджак. Не знаю, почему, но её наряд показался мне абсурдным. Почему черный верх и белый низ? Что творится? Они молча смотрели на сотрудников полиции.
– Что случилось? Зачем мне ехать с вами?
Глядя на мой внешний вид (из одежды на мне были только трусы и футболка) сотрудник с кровавой струйкой все так же, холодным басом велел быстрее одеваться и следовать за ними. Жена и теща молчали, их лица ничего не выражали, будто происходящее удивляло меня одного.
– У вас кровь, вот тут, – я показал на своем лице. Мне казалось, только я вижу кровь и считаю это ненормальным.
– Издержки профессии, – изрыгнул он из себя, даже не моргнув. – Одевайтесь. Внизу ждет машина. Вы обвиняетесь в убийстве Семена Капитоновича Марша.
Мир поплыл. Казалось, эти слова опустились на голову тяжелым молотом, боль усилилась. Я почувствовал, что меня сейчас вырвет на пол.
Мария Васильевна, до того молчавшая, вдруг с гнильцой в голосе изрекла:
